1931, январь
М. А. Шолохов ездит по колхозам Верхнего Дона, убеждается в том, что люди начинают пухнуть от голода, нет семян для весеннего сева, нет корма для быков, видит массовый падеж скота и лошадей (в колхозе «Красный маяк», в Новопавловском колхозе, в «Райзаготскоте» (г. Миллерово)).
16 января отправляет письмо И. В. Сталину, в котором сообщает о злоупотреблениях при проведении коллективизации на Дону, об угрожающем положении в колхозах ряда районов Северо-Кавказского края и просит прислать комиссию в бывший Донецкий округ.
Из письма:
«Товарищ Сталин!
В колхозах целого ряда районов Северо-Кавказского края создалось столь угрожающее положение, что я считаю необходимым обратиться прямо к Вам <...>».
Изложив все увиденное лично им, писатель не только требует снисхождения, он пишет о том, что так хозяйствовать нельзя:
«Районная печать скромно безмолвствует, парторганизации не принимают никаких мер к улучшению дела с прокормом оставшегося в живых скота. Каждый день промедления стоит стране большие тысячи рублей.
Таким «хозяйствованием» единоличнику не докажешь преимущества колхозов перед единоличным хозяйством, не исправив создавшегося положения. Колхозники морально подавлены и надо видеть лица их, когда они тянут трупы лошадей мимо дворов единоличников, у которых скот не дохнет и не поднимается за хвосты. <...>
Горько, т. Сталин! Сердце кровью обливается, когда видишь все это своими глазами. <...>
Т. Сталин! 10 пудов зерна на лошадь или быка, даже не зерна, а отрубей или отходов, спасут оставшийся скот. Но в крае, видимо, забыли арифметику и не учитывают того, что 10 п. зерна стоят 10 рублей, а лошадь — 150—200.
Пошлите комиссию в б. Донецкий округ и Вы убедитесь в достоверности того, что я Вам сообщаю.
М. Шолохов.»
(Впервые: «Вопросы истории». 1994, № 3. С. 5—6; Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 62—65; Письмо Сталину от 16 января 1931 года // АПРФ, ф. 45, оп. 1, ед. хр. 827, л. 1—4 (машинописная копия; Губанов Г. М. А. Шолохов. «Мгновения жизни...». Ростов н/Д, 2000. С. 16.)
(Ответа не последовало.)
Продолжает работу над «Поднятой целиной».
1931, начало года
В Москве, в доме Горького, состоялся разговор М. А. Шолохова с заместителем Председателя ОГПУ Г. Г. Ягодой, который сказал писателю:
«... Миша! А все-таки вы — контрик! Ваш «Тихий Дон» белым ближе, чем нам!». На этот выпад писатель с достоинством ответил: «Нет! Вы ошибаетесь! В «Тихом Доне» я пишу правду о Вешенском восстании. В этом — особая сложность. Но позиция моя беспощадная!»
(Фонды ГМЗШ. Прийма К. И. Битвы вокруг «Тихого Дона». Машинопись // КП-3075/8. С. 61.)
1931, март
«Октябрь».
(Гура В., Абрамов Ф. Указ. соч. 1962. С. 177.)
1931, апрель
Поездка М. А. Шолохова и П. К. Лугового по колхозам района (хутор Варваринский, хутор Верхне-Чирский, станицы Мигулинская, Казанская, Шумилинская). О плохом качестве весенне-полевых работ М. А. Шолохов написал статью для газеты «Правда». Статью эту «Правда» не поместила, послав ее крайкому партии для принятия мер.
(Луговой П. К. С кровью и потом. Ростовское кн. изд-во, 1991. С. 26.)
1931, апрель
Встреча и беседа с А. М. Горьким в Краскове, под Москвой.
Из письма А. М. Горькому от 6 июня 1931 года: «... В апреле я уехал от вас из Краскова с большой зарядкой бодрости и желания работать. Спасибо Вам, дорогой Алексей Максимович, за Ваше теплое и внимательное отношение ко мне».
Во время встреч М. А. Шолохова с А. М. Горьким «много говорилось по вопросам литературы». В частности, во время апрельской встречи Шолохов просит Горького прочесть часть рукописи 3-й книги, написанную для «Октября» в начале 1930 года.
(Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 67—70; «Лит. наследство». Т. 70. С. 694; Васильев В. В. Примечания к т. 5 Собр. соч. в 9 т. М.: Терра, 2001. С. 296.)
1931, 18 мая
Публикация в «Вечерней Москве» афиши кинотеатров «Уран», «Горн», «Унион» о премьере художественного фильма «Тихий Дон» по произведению Михаила Шолохова («Вечерняя Москва». 1931, № 117, 18 мая. С. 3).
1931, 25 мая
«По правобережью Дона» в газете «Правда».
1931, 3 июня
В письме А. М. Горького А. А. Фадееву содержится отзыв автора письма о первых 28 главах рукописи 3-й книги «Тихого Дона». А. М. Горький заключал письмо замечаниями о языке романа и общим выводом о Шолохове как писателе «местечковом» и «без четкой социально-политической позиции». «Областное» заставляет автора злоупотреблять местными речениями; такие словечки, как, например: «трюпок», «теклина», «коверть» (описка, надо: «коловерть». — Н. К.) требуют объяснений. «Казацкое» особенно сильно выражено на с. 126, 140, 143.
Шолохов — очень даровит, из него может выработаться отличнейший советский литератор, с этим надобно считаться. Мне кажется, что практический гуманизм, проявляемый у нас к явным вредителям и дающий хорошие результаты, должно проявлять и по отношению к литераторам, которые еще не нашли себя...» <...>
«... Рукопись (часть рукописи 3-й книги, подготовленная для «Октября». — Н. К.) кажется мне достаточно «объективной» политически, и я, разумеется за то, чтоб ее печатать, хотя она доставит эмигрантскому казачеству несколько приятных минут. За это наша критика обязана доставить автору несколько неприятных часов» (В начале июня 1931 года Шолохов дослал Горькому окончание 3-й книги и сопроводил его большим письмом).
(ИМЛИ РАН, архив М. Горького, ПГ — рл 47-1-1; Васильев В. В. Прим. к т. 8 Собр. соч. в 9 т. С. 297.)
1931, 6 июня
«Октября» и автором.
«На днях я послал т-му Фадееву с просьбой передать Вам первый экземпляр 6-й части «Тихого Дона». <...> 6-я часть почти целиком посвящена восстанию на Верхнем Дону в 1919 г. Для ознакомления с этим историческим событием пересылаю Вам выдержку из книги Какурина «Как сражалась революция» и несколько замечательных приказов т. Троцкого, приезжавшего тогда на восстание.
Мне хочется узнать ваше мнение о 6-й ч. Если вы найдете время прочитать, — очень прошу вас написать мне. <...>
Теперь несколько замечаний о восстании:
1. Возникло оно в результате перегибов по отношению к казаку-середняку.
то, что иногородние, бывшие до этого по сути опорой совет. власти на Дону, в преобладающем большинстве дрались на стороне повстанцев, создав свои т. н. «иногородние дружины», и дрались ожесточенней, а следовательно, и лучше казаков-повстанцев. <...>
Троцкий в приказе «Восстание в тылу» пишет: «Весьма возможно, что в том или другом случае казаки терпели какие-либо несправедливости от отдельных проходивших воинских частей или от отдельных представителей советской власти...»
Но некоторые «ортодоксальные» вожди РАППа, читавшие 6-ю ч., обвиняли меня в том, что я будто бы оправдываю восстание, приводя факты ущемления казаков Верхнего Дона. Так ли это? Не сгущая красок, я нарисовал суровую действительность, предшествовавшую восстанию; причем сознательно упустил такие факты, служившие непосредственной причиной восстания, как бессудный расстрел в Мигулинской ст<ани>це 62 казаков-стариков, или расстрелы в ст<ани>цах Казанской и Шумилинской, где количество расстрелянных казаков (б. выборные хуторские атаманы, георгиевские кавалеры, вахмистры, почетные станичные судьи, попечители школ и проч. буржуазия и контрреволюция хуторского масштаба) в течение 6 дней достигло солидной цифры в 400 с лишним человек.
Наиболее мощная экономически верхушка станицы и хутора: купцы, попы, мельники, отделывались денежной контрибуцией, а под пулю шли казаки зачастую из низов социальной прослойки. И естественно, что такая политика, проводимая некоторыми представителями сов<етской> власти, иногда даже заведомыми врагами, была истолкована как желание уничтожить не классы, а казачество.
Но я же должен был, Алексей Максимович, показать отрицательные стороны политики расказачивания и ущемления казаков-середняков, т. к. не давши этого, нельзя вскрыть причин восстания. А так, ни с того, ни с сего не только не восстают, но и блоха не кусает.
«щелкоперов от совет<ской> власти» (парень из округа, приехавший забирать конфискованную одежду, отчасти обиженный белыми луганец, комиссар 9-й армии Малкин — подлинно существовавший и проделывавший то, о чем я рассказал устами подводчика-старовера, член малкинской коллегии — тоже доподлинный тип, агитировавший за социализм столь оригинальным способом) для того, чтобы, противопоставив им Кошевого, Штокмана, Ивана Алексеевича и др., показать, что не все такие «загибщики» и что эти самые «загибщики» искажали идею советской власти.
У некоторых собратьев моих, читавших 6-ю ч. и не знающих того, что описываемое мною, — исторически правдиво, сложилось заведомое предубеждение против 6-й ч. <...> Непременным условием печатания мне ставят изъятие ряда мест, наиболее дорогих мне (лирические куски и еще кое-что). Занятно то, что десять человек предлагают выбросить десять разных мест. И если всех слушать, то 3/4 нужно выбросить... <...>
Буду с большим нетерпением ждать от Вас письмо или т-му. Изболелся я за эти 1 1/2 года за свою работу и рад буду крайне всякому Вашему слову, разрешающему для меня этот проклятый вопрос. <...>
Конец 6-й части досылаю».
(Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 67—70; Письмо М. Горькому от 6 июня 1931 г. Собр. соч. Т. 8. М.: Худ. лит., 1986. С. 26—30; Автограф письма в ИМЛИ, архиве Горького; «Лит. наследство». Т. 76. С. 697—698; Советские писатели. Автобиографии. Т. II. М., 1959. С. 707; Горький и советские писатели. Неизданная переписка. М.: АН СССР, 1963. С. 697; Семанов С. Н. В мире «Тихого Дона». М.: Современник, 1987. С. 115—117.)
«Тихий Дон». Через некоторое время автор приехал в Москву, чтобы узнать о судьбе рукописи. На квартире у Горького состоялось совещание, и вопрос о печатании «Тихого Дона» был решен положительно.
1931, первые числа июня
Рукопись 6-й части «Тихого Дона» была передана А. А. Фадеевым А. М. Горькому.
Из беседы М. А. Шолохова с И. С. Буквиным: «... Горький прочитал ее с интересом, дело в том, что книгу читали люди из РАППа и говорили, что книжка не может идти без сокращений <...>. Когда я приехал к Горькому, то Алексей Максимович сказал мне: «Книга написана хорошо и пойдет она без всяких сокращений».
(Собр. соч. М.: Худ. лит., 1986. Т. 8. С. 26, сноска 1.)
«Тихого Дона»: «Он пишет, как казак, влюбленный в Дон, в казацкий быт, в природу».
(Горький М. Две беседы. М.: Мол. гвардия, 1931. С. 20.)
1931, конец лета
У М. А. Шолохова в Вешенской несколько дней гостил А. С. Серафимович; из Усть-Медведицкой приезжал на моторной лодке с сыном Игорем и женой сына Изабеллой. А. С. Серафимович знакомился в этот приезд с первыми главами «Поднятой целины».
«... Мне вспоминается сейчас приезд Серафимовича в станицу Вешенскую. В течение нескольких дней гостил он у меня. Какой бы ни была холодной вода в Дону, он никогда не отменял своего купания...
Больно он молод душой!» (Шолохов М. А. Писатель-большевик // Собр. соч. Т. 8. 1986. С. 65).
И. Попов. «После нескольких дней путешествия мы приплыли в станицу Вешенскую к Михаилу Шолохову, который встретил нас очень гостеприимно. В это время Шолохов работал над окончанием «Поднятой целины».
Быстро протекли два вечера бесед отца с Шолоховым о литературе и о колхозных делах нового Дона. Это была значительная встреча двух больших писателей, хорошо понимавших друг друга и глубоко, — каждый по своему, — сумевших в своих произведениях раскрыть социальную сущность процессов, происходивших в казачестве. Чувствовалось, что Шолохов рад этому неожиданному посещению. Ему многое хотелось рассказать отцу, чем не с кем было поделиться в станице. Отец также ждал этой встречи с большим волнением и радостью. Беседы их затронули большой и разнообразный круг вопросов... Отец возвращался от Шолохова бодрым и преисполненным сил...» (Попов И. О писателе-отце // А. С. Серафимович. М. -Л.: АН СССР, 1950. С. 194; Ларионов А. Смысл борьбы // «Комс. правда». 1970, 24 июня. С. 4.).
1931, июнь
М. А. Шолохов. «... За всю беседу Сталин ничем не выразил своих эмоций, был ровен, мягок и спокоен. А в заключение твердо сказал: «Третью книгу «Тихого Дона» печатать будем!» (Цит. по: Прийма К. И. С веком наравне. Ростов. кн. изд-во, 1981. С. 148).
Во время встречи беседу начал Сталин. Он спросил, откуда писатель взял материалы о перегибах Донбюро РКП(б) и Реввоенсовета Южного фронта по отношению к казаку-середняку? Автор ответил, что в романе все документально.
М. А. Шолохов. «... А в архивах документов предостаточно, но историки их обходят и зачастую гражданскую войну показывают не с классовых позиций, а как борьбу сословную — всех казаков против всех иногородних, что не отвечает правде жизни. Историки скрывают произвол троцкистов на Дону и рассматривают донское казачество как «русскую Вандею»! Между тем на Дону дело было посложнее... Вандейцы, как известно, не братались с войсками Конвента французской буржуазной революции... А донские казаки в ответ на воззвания Донбюро и Реввоенсовета Республики открыли свой фронт и побратались с Красной Армией. И когда троцкисты, вопреки всем указаниям Ленина о союзе с середняком, обрушили массовые репрессии против казаков, открывших фронт, казаки, люди военные, поднялись против вероломства Троцкого, а затем скатились в лагерь контрреволюции... В этом суть трагедии народа...»
(Семанов. 1988. С. 267.)
«Тихого Дона», который, по его мнению, доставит много удовольствия белогвардейской эмиграции...
Шолохов ответил Сталину: «Хорошее для белых удовольствие. Я показываю в романе полный разгром белогвардейщины на Дону и Кубани!». Сталин помолчал, потом сказал: «Да, согласен!» и, обращаясь к Горькому, добавил: «Изображение хода событий работает на нас, на революцию!» Горький согласно кивнул: «Да, да!»
«Сидели за столом. Горький все больше молчал, курил да жег спички над пепельницей. Кучу целую за разговор нажег.
Сталин задал вопрос: «Почему вы так смягченно описываете генерала Корнилова? Надо его образ ужесточить».
Я ответил: «Поступки Корнилова вывел без смягчения. Но действительно некоторые манеры и рассуждения изобразил в соответствии с пониманием облика этого воспитанного на офицерском кодексе чести и храброго на германской войне человека, который субъективно любил Россию. Он даже из германского плена бежал».
«Как это — честен?! Он же против народа пошел! Лес виселиц и моря крови!»
Должен сказать, что эта обнаженная правда убедила меня. Я потом отредактировал рукопись» (Осипов В. Тайная жизнь Михаила Шолохова... Документальная хроника без легенд // М.: Либерея: Раритет, 1995. С. 39).
После встречи со Сталиным, перед отъездом из Москвы Шолохов внес поправки в текст рукописи 3-й книги «Тихого Дона» и вернул рукопись в редакцию журнала «Октябрь». Ф. Панферов, сменивший А. Фадеева на посту главного редактора, обещал возобновить печатание романа с ноябрьского номера журнала. Но в № 11 «Октября» новые главы романа не появились.
Публикация статьи «За перестройку» в районной газете «Большевистский Дон».
«Под руководством и по началу районного партийного комитета колхозы Вешенского района в ближайшем будущем коренным образом начнут перестраивать свое хозяйство. В основном район станет животноводческим.
В чем смысл такой перемены и какую выгоду принесет она колхозам? Надо сказать, что упор на животноводство, как основную, ведущую отрасль в хозяйстве нашего района, необычайно своевременен и прямо-таки необходим».
(Шолохов М. За перестройку // «Большевистский Дон». 1931, 20 октября.)
1931, 7 ноября
Публикация в вешенской районной газете «Большевистский Дон» очерка «Бригадир Грачев».
1931, 12 ноября
Из письма М. А. Шолохова ответственному редактору «Нового мира» В. П. Полонскому:
«... Сообщите, пожалуйста, не будет ли в «Нов<ом> мире» места для моего романа?
Размер — 23—25 п<ечатных> л<истов>. Написано 16. Окончу, приблизительно, в апреле б./г. Первую часть (5 п<ечатных> л<истов>) могу выслать к 1 декабря. Мне бы очень хотелось начать печатание с января, разумеется, если будете печатать и если не поздно. Тема романа — коллективизация в одном из северных районов Северного Кавказа (1930—1931 гг.)» (Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 71; Автограф в РГАЛИ, ф. 1328, оп. 1, ед. хр. 373; ИМЛИ, ф. 1328, оп. 1, ед. хр. 373, оп. 1, л. 2).
«Поднятая целина». Она была напечатана в журнале «Новый мир», 1932, №№ 1—9. Но этому предшествовала передача писателем рукописи в газету «Правда» и журнал «Октябрь». «Правда» требует правки, и автор правит. Но, когда журнал «Октябрь» требует правки, то Шолохов отказывается и предлагает рукопись В. П. Полонскому.)
1931, 19 ноября
Из письма Е. Г. Левицкой: «... пишу новый роман о том, как вешенские, к примеру, казачки входили в сплошную коллективизацию в 1930 г. и как они жили и живут в колхозах. Уже написал 5 п<ечатных> л<истов> вчистую и много «не вчистую». Собственные «лавры» и почетное звание плагиатора не дают мне спать. И еще сообщаю Вам, что получается хорошо, хотя, может быть, Вы и скажете, что я «заголовокружился» от успехов и потерял самокритическое чутье. Но в декабре привезу я этот самый роман (1/2 его) и Вы с Игорем Константиновичем будете первыми читателями, и сможете тогда сказать, ошибся я в самооценке или нет. Думаю хоть этим снискать Вашу милость и прощение за многие огорчения, которые я Вам учинил, будучи «блудным сыном». Что касается «Т<ихого> Д<она>», то я его за малостью не кончил и вообще раздираем этими штуками и глубоко несчастен...»
(Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 72—73; Автограф в ИМЛИ.)
1931, 2 декабря
«... На днях послал Вам письмо и забыл попросить Вас, чтобы прислали леоновские «Саранчуки» и «Разбег» Ставского. <...>
Получил от Панферова письмо. 6 ч. (исправл<енная>) не удовлетворила некоторых членов редколлегии «Октября», те решительно запротестовали против печатания и 6 часть пошла в культпроп ЦК. Час от часу не легче и таким образом 3 года. Даже грустно становится...»
(Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 74; Автограф в ИМЛИ; Колодный Л. Е. История одного посвящения // «Знамя». 1987, № 10. С. 189.)
1931, 6 декабря
«Поднятой целины» было уже в редакции «Нового мира». Редакция журнала потребовала изъятия глав, где содержались трагические картины раскулачивания.
Из письма от 6 декабря 1931 г. в редакцию «Нового мира» В. П. Полонскому: «... Посылаю 3 с небольшим п.<ечатных> л.<иста>. Если будете печатать, — на этой главе удобнее, по-моему, прервать печатание. 25—30 декабря буду в Москве, тогда надеюсь видеть Вас и поговорить о романе.
Но все-таки мне очень хотелось бы до отъезда узнать: находите ли Вы этот кусок приемлемым и если будете печатать, то не опоздал ли к янв<арскому> № ?
Не откажите в любезности поставить меня в известность по этому поводу т<елеграм>мой либо спешным письмом» (РГАЛИ, ф. 1328, оп. 1, ед. хр. 373).
Из восп. П. К. Лугового: «... Придя как-то днем в райком Шолохов сообщил, что написал несколько глав новой книги о колхозной жизни и отослал их в Москву печатать.
«С потом и кровью». Я несколько удивился такому названию и сказал об этом Михаилу Александровичу. Он смущенно улыбнулся, но не изменил своего намерения насчет названия книги. Через два-три дня Шолохов получил т<елеграм>му от редактора журнала «Новый мир» о том, что рукопись прочли, принимают к печати, но советуют изменить название. Тогда он пригласил меня к себе домой. <...> Я попросил прочесть несколько страниц. Он начал читать, дочитал до слов, где говорилось о вспашке целины. Я его остановил и говорю: «А ведь неплохое будет название — «Поднятая целина». Это название ему понравилось; он охотно согласился, и тотчас же была послана телеграмма в Москву. Так начал печататься в журнале «Новый мир» еще не дописанный роман «Поднятая целина».
(Спустя несколько лет, выступая перед избирателями как кандидат в депутаты Верховного Совета СССР, писатель сообщил: «В журнале, где печаталась «Поднятая целина», не хотели помещать целый ряд ее частей. Вмешательство товарища Сталина положило конец этому».)
В беседе с В. Н. Ганичевым и В. О. Осиповым в июле 1983 года М. А. Шолохов сказал: «Редакция журнала «Новый мир» в конце 1931 года (когда я предложил им роман в печать) потребовала от меня изъятия глав о раскулачивании. Все мои доводы решительно отклонялись. Пришлось обратиться за помощью к Сталину». (Осипов В. О. Тайная жизнь Михаила Шолохова. М.: Раритет, 1995. С. 77.)
По свидетельству К. И. Приймы: «При встрече с писателем Сталин сказал: «Что там у нас за путаники сидят? Мы не побоялись кулаков раскулачить — чего же теперь бояться об этом писать? Роман надо печатать.» И благословил «Поднятую целину» в свет» (Цит. по: Прийма К. И. Отрывок из «Американской главы» // «Дон». 1987, № 10. С. 129).
(Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 75; Автограф в РГАЛИ, ф. 1328, оп. 1, ед. хр. 373, л. 2; Луговой П. К. С кровью и потом // «Дон». 1988, № 8. С. 115.)
1931
«Большая человеческая правда» и «Казачий национализм» (по роману М. Шолохова «Тихий Дон») в №№ 84/85—86/87 «Вольного казачества», Прага, 1931.
Из статьи: «... О чисто литературной ее (книги. — Н. К.) стороне, кроме похвалы, другого ничего не можешь сказать. Необыкновенная наблюдательность и знание автором казачьей жизни; удивительная правдивость и тонкость схваченных картинок из жизни казачьего быта; родственная казачьему разговору образность слога — все это так красочно, чутко и умело воспроизведено в романе автором, что «Тихий Дон», заполняя собой твой разум, твое «я» и твое горячее воображение, переплетающееся родственными тебе воспоминаниями, проходит перед тобой живым, как на экране...»
(Шолохов и русское зарубежье / Сост. В. В. Васильев. М.: Алгоритм, 2003. С. 52.)
1931
Выход в свет сборника рассказов «Лазоревая степь» с автобиографией писателя.
— 5 500 экземпляров.
Из автобиографии: «Родился я в 1905 году 24 мая (нов. ст.) в хуторе Кружилином станицы Вешенской, Донецкого округа (б. Области Войска Донского)...
Учился в разных гимназиях (Москва, Богучар, Вешенская) до 1918 года...
Пишу с 1923 года, с этого же года печатаюсь в комсомольских газетах и журналах. Первую книжку издал в 1925 году. С 1926 г. пишу «Тихий Дон». Кончу его в 1931 г. ...»
(Шолохов М. А. Лазоревая степь. Донские рассказы. (1923—1925). М.: Моск. тов-во писателей, 1931.)
Встреча М. А. Шолохова со Сталиным в Кремле (с 20.30 до 20.45). Присутствовали Мехлис, Ворошилов, Орджоникидзе.
1931
Выходят в свет отдельные издания «Тихого Дона»:
«Тихий Дон». Кн. 1, Кн. 2. 3-е изд. С предисловием А. Селивановского. М. -Л.: Госиздат, 1931. (Дешевая библиотека Госиздата).
1931
«Осоавиахим», обратился к М. А. Шолохову с просьбой помочь в трудной ситуации: на счету организации кончились деньги, нечем платить зарплату. М. А. Шолохов распорядился, чтобы все его проценты по вкладу были зачислены на расчетный счет «Осоавиахима».
В своих воспоминаниях Н. М. Богатырев пишет также о том, что в 1932 году на собрании партактива района (автор воспоминаний был тогда секретарем парторганизации колхоза в хуторе Базки) выступил уполномоченный крайкома Шарганов, который, в частности, сказал: «Вешки — это вышка, откуда враги стреляют». На это М. А. Шолохов из президиума собрания бросил реплику: «А вы каким номером там работаете?»
(Фонды ГМЗШ. Воспоминания Н. М. Богатырева // КП-3134.)