1933, 22 января
Из письма А. Д. Солдатову:
«Что же сказать тебе о себе? По сути — даже нечего. Тоже мытарюсь и маюсь, как десятки других собратьев по перу, в тщетных попытках переложить наше грозовое время на бумагу...
В какой мере мне это удается — трудно судить, особенно самому. То, что уже сделано, сейчас рассматриваю критическим оком и очень многим остаюсь недоволен. «На лаврах» пока не почил. Учусь помалу, крепко интересуюсь философией, но пока нет возможности по-настоящему, всерьез и надолго засесть и восполнить те зияющие провалы в образовании, кои (по моему глубочайшему убеждению и наблюдению над культурными людьми) есть у каждого из нас, в том числе, разумеется, и у меня.
Да и время-то какое? Яснополянской обстановки, условий нет ни у кого из пишущей братии, а события хватают за икры, не успеваешь «запечатлевать»; что называется, после трехлетних потуг окончил 3-ю книгу «Тихого Дона» и за этот же промежуток времени написал 1-ю книгу «Поднятой целины». <...> «Тих<ий> Дон» переиздали во многих странах, и хотя литератур<ной> конвенции с СССР не существует, но буржуазные изд-ства, храня свою традиционную «порядочность» в делах, деньги мне платят.
Проектировал свою поездку (за рубеж. — Н. К.) на весну этого года, но сейчас едва ли удастся. По рукам и ногам связала работа над книгами (последняя «Тих<ого> Дона» и последняя «Подн<ятой> целины»), а также события хлебозаготов<ительного> порядка. Просто жаль тратить на поездки такое изумительное время» (Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 100—101).
Писатель планировал посетить США весной 1933 года.
1933, январь
Выступая перед молодыми писателями, А. М. Горький назвал «Поднятую целину» одним из «наших литературных достижений» последнего времени, «значительным произведением», которое, наряду с «Брусками» Панферова и «Ненавистью» И. Шухова, вошло в круг основных книг о становлении новой деревни.
(Горький А. М. Собр. соч. в 30 т. Т. 27. М., 1953. С. 69, 149, 420; Цит. по: «Примечания» В. В. Васильева к т. 5 Собр. соч. М. А. Шолохова. М.: Терра, 2002. С. 291.)
1933, 13 февраля
Из письма М. А. Шолохова П. К. Луговому: «... Завтра еду в Москву. События в Вешенской приняли чудовищный характер. Петра Красюкова, Корешкова и Плоткина исключили из партии, прямо на бюро обезоружили и посадили. <...> Сегодня семьи их сняли с довольствия, тем самым и ребят и семьи обрекли на физическое истребление <...> старое руководство обвиняют в преступно-небрежном севе <...>, в том, что мы потакали расхищению хлеба и способствовали гибели скота. <...> Выходит, что вы разлагали колхозы, гробили скот, преступно сеяли, а я знал и молчал. <...> Все это настолько нелепо и чудовищно, что я не подберу слов. Более тяжкого, более серьезного обвинения нельзя и предъявить. Нужно со всей лютостью, со всей беспощадностью бороться за то, чтобы снять с себя это незаслуженное черное пятно!»
(Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 102—103; Луговой П. Указ. соч. С. 37—39.)
Руководство Северо-Кавказского края под видом борьбы с саботажем изъяло у населения весь хлеб, выданный на трудодни, обрекая людей на голодную смерть. Проводились массовые аресты, использовались преступные методы проведения допросов по отношению как к коммунистам-двадцатипятитысячникам, так и к рядовым колхозникам и членам их семей).
1933, февраль
Встреча М. А. Шолохова с московскими литераторами на литературном вечере в Государственном издательстве художественной литературы. После того, как Шолохов прочитал несколько отрывков из 3-й книги «Тихого Дона», состоялось обсуждение. В дискуссии приняли участие представители разных литературных групп, литераторы Г. Никифоров, Е. Пермитин, С. Буданцев, Т. Орешин, Н. Афиногенов,
Ю. Лукин, Г. Серебрякова. М. А. Шолохов говорил о трудностях завершения романа «Тихий Дон».
Из выступлений в дискуссии:
Тов. Степной (Н. А. Афиногенов). «Шолохов — как будто местный писатель, но через его «Тихий Дон» смотрит весь наш Союз...»
«... Самое важное то, что за спиной Шолохова гудит Дон, казаки, все прослойки населения. Это весьма ценно с общественной точки зрения. <...>
Когда я хочу сравнить Шолохова с кем-нибудь из писателей, мне приходит на ум чеховская «Степь», но это совсем другая степь... Степь, природа сама по себе не является у Шолохова украшением. Это есть природа, за которую идет какая-то борьба и которая поэтому становится особенно ценной и интересной».
Мысль т. Орешина развивает т. Никифоров: «... Ни одного пейзажа я не видел зря, все они являются оформлением последующих событий...» О творчестве Шолохова в целом т. Никифоров говорит: «... в кулуарах раздавались разговоры о том, что это — областнический перегиб; мне кажется, что этот «областнический характер» творчества Шолохова захватывает весь наш Союз».
Ю. Лукин. «... Пейзажи у Шолохова — это не просто пейзажи, а органически нужная вещь в романе, потому что они играют определенную роль в развитии основной темы».
В выступлении Е. Пермитина прозвучало его несогласие с тем, как Шолохов рисует женщин: «только со стороны биологии»; Пермитина «коробит от излишнего натурализма»; он не может «согласиться с рядом ненужных длиннот».
В обсуждении приняла участие Г. Серебрякова.
Из выступления М. А. Шолохова: «Я буду краток. Мне кажется не время и не место говорить о методе моей работы. Нелегкое дело читать квалифицированному народу, читать писателям; читать в провинции — другое дело, там народ другой, там девушки смотрят — и думают — какой-то особенный человек.
Этот вечер интересен для меня потому, что я впервые слышу высказывания собратьев по перу. Это представляет определенную ценность. Что касается всяких лестных вещей, которые я сегодня слышал, то все это неплохо, и я должен сказать, что я от природы скромный человек, и мне это не повредит.
В «Тихом Доне» я связался с такой большой вещью, которая мне смертельно надоела. Ее можно развернуть еще пятилетки на две, но у меня не хватит пороху. В 4-й книге я, вероятно, таких дров наломаю, что вы ахнете, и откажетесь от ваших лестных отзывов. Остается только одна книга, и я заранее взял твердую установку в этой книге всех героев искрошить и извести, так что читатель придет в ужас.
Что касается «Поднятой целины», в частности, упрека тов. Пермитина насчет «газетной публицистики», так я должен сказать, что этот упрек неоснователен. Я сознательно употребил в некоторых местах этот метод. Надо было погуще замесить, нельзя было период сплошной коллективизации описывать в лирических тонах. Я сознательно употребил газетный язык и излагал события, происшедшие за 1—2 недели, вводя читателя в курс дела. Я не думаю, чтобы это было вредно для художественного произведения. Это не загромождает его...
Я должен сказать, что я не принадлежу к числу писателей, не признающих критики. Свидетельством этого является то, что первую и вторую книги «Тихого Дона», подготавливая их к новому изданию, я попытался исправить. У меня создается такое впечатление, что «Поднятая целина» заслоняет «Тихий Дон». Она, правда, актуальнее.
Насчет 3-й книги у меня опасение, что эта книга будет встречена критическими возражениями. Объясняется это тем, что 1-я и 2-я книги не являются правоверными, они грешат по части основных истин. 3-я книга, являясь продолжением 1-й и 2-й, очевидно, должна будет вызвать если не неодобрительные отзывы, то большие возражения. <...>
Я считаю, что правдивостью изложения я обязан тому, что знаю людей, о которых я пишу, добросовестно использую нашу и зарубежную историческую литературу. В 4-й книге «Тихого Дона» я отталкиваюсь исключительно от личных наблюдений. Они охватывают эпоху 1920—21—22 гг.
Вторую часть «Поднятой целины» я думаю закончить 1932 годом. В создании этой вещи мне помогало то, что я жил в районе, жил не только как писатель, но и сеял, и убирал, и на уборочной кампании работал, ездил с мандатом и так далее. Я считаю, что очень плохо, когда писатель приезжает как посторонний человек. Тут надо влезть душой и телом, тогда материал будет доходить до нутра».
Тов. Накоряков. «... Здесь встает один большой вопрос, который поднял М. А., — вопрос о том, как он закончит четвертую часть «Тихого Дона». Он пугает нас тем, что хочет там дров наломать. Мы все обращаемся с серьезной просьбой: лучше не ломайте дров. Мы воспринимаем третью часть произведения (имеется в виду 3-я книга «Тихого Дона». — Н. К.) как большое общественное явление, вклинившееся серьезно в нашу эпоху, и не можем примириться с мыслью, чтобы личная усталость или новые творческие планы позволили писателю в какой-то мере разделаться с этим общественно-социальным явлением. Поэтому глубокая товарищеская просьба к вам — отнестись серьезно к этому делу. «Тихий Дон» нужно дать в законченном виде. А ваше предложение о заслушивании отрывков из 4-й книги мы, конечно, с удовольствием принимаем, и давайте ориентировочно наметим осуществить его в мае месяце» (Дворяшин Ю. А. За спиной Шолохова гудит Дон // «Мол. гвардия». 1993, №№ 5—6. С. 225—230).
Из статьи в газете «Вечерняя Москва»: «... Михаил Александрович рассказал о своей работе. Он сейчас пишет вторую часть «Поднятой целины». Содержание романа он доводит до середины 1932 года.
Тов. Шолохов считает, что «Поднятая целина» удалась ему потому, что он полностью овладел интересующим его материалом. Он не был в колхозе случайным гостем, приезжавшим из Москвы. Он постоянно живет в станице, участвует в пахотьбе и уборке урожая и с мандатом райкома много ездил по району».
В начале 30-х М. А. Шолохов работал одновременно над двумя книгами. Но со второй половины 30-х он почти не вспоминал о второй книге «Поднятой целины» и целиком сосредоточен был на «Тихом Доне». К тому же голод 1932—1933 года и несостоятельность колхозов заставили его пренебречь писательскими обязанностями и заняться помощью голодающим людям. Он пишет Сталину, просит оказать помощь, и в этом письме есть такие слова: «... лучше написать Вам, нежели на таком материале создавать последнюю книгу «Поднятой целины» (Письмо Сталину от 3 июня 1933 г. // Писатель и вождь. С. 58; РГАЛИ, ф. 613, оп. 1, ед. хр. 833, л. 19).
(Вторая часть «Поднятой целины» // «Веч. Москва». 1933, 1 марта; Гура В., Абрамов Ф. Указ. соч. 1958. С. 146.)
1933, 22 марта
«Правде» статьи «Преступная бесхозяйственность» за подписью: «М. Шолохов. Ст. Вешенская. Северокавказский край. Март 1933».
1933, 4 апреля
М. А. Шолохов обращается к И. В. Сталину с письмом, в котором информирует ЦК о голоде на Дону и преступных действиях краевого руководства при проведении хлебозаготовок. Просит помочь населению Верхнего Дона продовольствием в связи с массовым голодом. Просит также прислать в Вешенский район «доподлинных коммунистов, у которых хватило бы смелости, не взирая на лица, разоблачить всех, по чьей вине смертельно подорвано колхозное хозяйство района, которые по-настоящему бы расследовали и открыли не только всех тех, кто применял к колхозникам омерзительные «методы» пыток, избиений и надругательств, но и тех, кто вдохновлял на это. <...>
и коммунисты и колхозники, увеличивая посев, борясь за укрепление колхозного строя, — я постараюсь — в меру своих сил и способностей — отобразить во второй книге «Поднятой целины». Сделано было много, но сейчас все пошло насмарку, и район стремительно приближается к катастрофе, предотвратить которую без Вашей помощи невозможно. <...>
Продовольственная помощь, оказываемая государством, явно недостаточна. Из 50 000 тысяч населения голодают никак не меньше 49 000. <...> Истощенные, опухшие колхозники, давшие стране 2 300 000 пудов хлеба, питающиеся в настоящее время черт знает чем, уж наверное не будут вырабатывать того, что вырабатывали в прошлом году...»
(Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 105—124; Писатель и вождь. М.: Раритет, 1997. С. 28—58).
1933, 16 апреля
Телеграмма И. В. Сталина М. А. Шолохову: «Ваше письмо получил 15-го. Спасибо за сообщение. Сделаем все, что требуется. Сообщите о размерах необходимой помощи. Назовите цифру. Сталин.» (АПРФ, ф. 45, оп. 1, д. 827, л. 25—29. Подлинник; Славин Б. Политбюро к Шолохову прислушалось // «Правда». 1995, № 95, 25 мая. С. 2).
«Вячеслав!
Думаю, что надо удовлетворить просьбу Шолохова целиком, т. е. дать дополнительно вешенцам 80 тысяч пудов и верхнедонцам 40 тысяч. Дело это приняло, как видно, «общенародную» огласку, и мы после всех допущенных там безобразий — можем только выиграть политически. Лишних 40—50 тысяч пудов для нас значения не имеют, а для населения этих двух районов имеют теперь решающее значение. <...>
Кроме того, нужно послать туда кого-либо (скажем, т. Шкирятова), выяснить дело и привлечь к ответу Овчинникова и всех других, натворивших безобразия...»
(Письма И. В. Сталина В. М. Молотову. 1925—1936 гг. М., 1995. С. 245—246; Цит. по: Петелин В. Жизнь Шолохова. Трагедия русского гения. М.: Центрполиграф, 2002. С. 554.)
Из письма М. А. Шолохова И. В. Сталину:
«Телеграмму Вашу получил сегодня. Потребность в продовольственной помощи для двух районов (Вешенского и Верхне-Донского), насчитывающих 92 000 населения, исчисляется минимально в 160 000 пудов. <...> Это из расчета, что хлеба этого хватит до нови, т. е. на три месяца. <...>
Сейчас на полевых работах колхозник, вырабатывающий норму, получает 400 гр. хлеба в сутки. Но те из его семьи, которые не работают (дети, старики), ничего не получают. А много ли найдется таких, с закаменевшими сердцами, которые сами съедали бы эти разнесчастные 400 гр., когда дома — пухлая семья. И вот этакий ударник половину хлеба отдает детишкам, а сам тощает, тощает... Слабеет изо дня в день, перестает выполнять норму, получает уже 200 гр. и под конец от истощения и всяческих переживаний ложится, как измученный бык, прямо на пахоте. Он уж не только работать, но и по земле ходить-то не может. Такие полутрупы с полей отвозят в хутора. А дома чем его голодная семья отпечалует? <...>
Так же как и продовольственная помощь, необходима посылка в Вешенский и Верхне-Донской районы таких коммунистов, которые расследовали бы все и по-настоящему. <...> После Вашей телеграммы я ожил и воспрянул духом. До этого было очень плохо. Письмо к Вам — единственное, что написал с ноября прошлого года. Для творческой работы последние полгода были вычеркнуты. Зато сейчас буду работать с удесятеренной энергией...»
—132; Писатель и вождь. М.: Раритет, 1997. С. 59—67; Подлинник в АПРФ, ф. 45, оп. 1, д. 827, л. 25—29.)
1933, 20 апреля
М. А. Шолохов обращался к И. В. Сталину с письмом, в котором поведал о методах проведения мясозаготовок в Вешенском районе. Сталин на это письмо не ответил (Осипов В. Указ. соч. С. 47).
Телеграмма (молния) И. В. Сталина М. А. Шолохову: «Ваше второе письмо только что получил. Кроме отпущенных недавно сорока тысяч пудов ржи отпускаем дополнительно для вешенцев восемьдесят тысяч пудов всего сто двадцать тысяч пудов. Верхне-Донскому району отпускаем сорок тысяч пудов. Надо было прислать ответ не письмом, а телеграммой. Получилась потеря времени. Сталин. 22. IV. 33 г.»
М.: Раритет, 1997. С. 67.)
«... Станицам Верхнего Дона вовремя была доставлена продовольственная ссуда, а вскоре на Дон прибыла комиссия ЦК партии во главе с товарищем Шкирятовым для расследования преступных дел краевого руководства (Прийма К. И. Шолохов в Вешках // «Сов. Казахстан». Алма-Ата, 1955, № 5. С. 74).
1933, апрель
Участие в работе краевого съезда мастеров урожая, выступление на съезде.
(Куприянов. Встреча на съезде // «Знамя коммуны» (Новочеркасск). 1937, № 273, 29 ноября.)
Из письма М. А. Шолохова А. Д. Солдатову:
«... Обе книжки (и 3-я «Т<ихого> Дона» и «Под<нятой> целины») вышли, но авторских еще не имею. Автор я провинциальный, а посему изд-ва со мною не церемонятся, хотя я и хожу в «знаменитостях». Обещание помню и при первой же возможности пошлю. <...>
Положение у нас остается хреновым. Это по всему СКК. С севом провалились, с харчами... лучше уж не говорить. А можно коротенько и сказать: не только пухнет люд, но и помирает. Во всяком случае, сейчас несравненно тяжелее, нежели в 1921—1922 гг. <...>
Во второй половине мая я поеду в Москву на всесоюзный съезд братьев-писателей, а потом, видимо, буду мотаться по краю. Больно уж время любопытное...»
—138; «Лит. Россия». 1990, № 21, 25 мая. С. 8—9.)
1933, 6 мая
Письмо И. В. Сталина — М. А. Шолохову:
«Дорогой тов. Шолохов!
Оба Ваши письма получены, как Вам известно. Помощь, какую требовали, оказана уже.
— очень прошу Вас — оказать помощь.
Это так. Но это не все. Дело в том, что Ваши письма производят несколько однобокое впечатление. Об этом я хочу написать Вам несколько слов.
Я поблагодарил Вас за письма, так как они вскрывают болячку нашей партийно-советской работы, вскрывают то, как иногда наши работники, желая обуздать врага, бьют нечаянно по друзьям и докатываются до садизма. Но это не значит, что я во всем согласен с Вами. Вы видите одну сторону, видите не плохо. Но это только одна сторона дела. Чтобы не ошибиться в политике (Ваши письма — не беллетристика, а сплошная политика), надо обозреть, надо уметь видеть и другую сторону. А другая сторона состоит в том, что уважаемые хлеборобы вашего района (и не только вашего района) проводили «итальянку» (саботаж!) и не прочь были оставить рабочих, Красную армию — без хлеба. Тот факт, что саботаж был тихий и внешне безобидный (без крови), этот факт не меняет того, что уважаемые хлеборобы по сути дела вели «тихую» войну с советской властью. Войну на измор, дорогой тов. Шолохов...
Конечно, это обстоятельство ни в какой мере не может оправдать тех безобразий, которые были допущены, как уверяете Вы, нашими работниками. И виновные в этих безобразиях должны понести должное наказание. Но все же ясно, как божий день, что уважаемые хлеборобы не такие уж безобидные люди, как это могло бы показаться издали.
6. V. 33 г.».
(АПРФ, ф. 3, оп. 61, д. 549, л. 194. Копия; Цит. по: Писатель и вождь / Сост. Ю. Мурин. М.: Раритет, 1997. С. 68—69; «Правда». 1990, 20 мая; «Вопросы истории». 1994, № 3. С. 22.)
1933, 10 мая
В гитлеровской Германии издан закон «Об охране немецкой расы». В разделе 4-м приложения к закону было сказано: «Подлежат запрещению и сожжению книги знаменитых русских авторов...». Четвертым после Ленина, Сталина и Горького значился в списке на сожжение его книг Шолохов. Акция сожжения книг мировой классики фашистами состоялась в Берлине на Гросс Оперплатц 10 мая 1933 года.
«Тихий Дон» сражается. С. 21—23, 29—33; С веком наравне. С. 20—21.)
1933, с 10 по 20 мая
По решению Политбюро ЦК ВКП(б) в Вешенской работала партийно-контрольная комиссия, возглавлявшаяся М. Ф. Шкирятовым, членом Президиума и секретарем Центральной контрольной комиссии, членом коллегии Наркомата РКИ СССР. Комиссия проверяла факты, изложенные в письме М. А. Шолохова И. В. Сталину от 4 апреля. О результате проверки М. Ф. Шкирятов доложил в Записке «т. Сталину о результатах проверки письма т. Шолохова на имя т. Сталина. 23 мая 1938 г.» следующее:
«... Результаты расследования перегибов в Вешенском районе полностью подтвердили правильность письма тов. Шолохова об этом в ЦК ВКП(б). Проверка показала, что перегибы в период проведения хлебозаготовок (декабрь 32 г. — январь 33 г.) приняли массовый характер и заключались в подмене массово-разъяснительной работы <...> методами грубого администрирования и командования, что привело к незаконным выселениям из домов как единоличников, так и колхозников, особенно исключенных из колхозов, к проведению массовых арестов и изъятию всего имущества колхозников».
Сообщение М. Ф. Шкирятова о работе в Вешенском районе дважды обсуждалось на совещании у Сталина, 2 и 4 июля 1933 г., с участием Зимина, Пашинского, Шолохова.
№ 2. С. 184—185).
П. К. Луговой. «... Приехав в район, Матвей Федорович выпустил из дома заключения всех арестованных и осужденных, распорядился об освобождении даже приговоренных к расстрелу и находившихся в тюрьмах в Миллерово, Новочеркасска и других городах. Шкирятов потребовал восстановить исключенных из колхозов, вернуть выгнанным колхозникам их законные права. Комиссия дала указание пересмотреть все дела исключенных из партии коммунистов и восстановить в партии невиновных...
Комиссия М. Ф. Шкирятова выдвинула требование возвратить колхозникам незаконно конфискованные дома, скот, домашние вещи...»
«... На мне руководители края срывали зло... Посылали работников под видом укрепления района, на самом же деле давали задание всячески компрометировать меня <...> Недостойную позицию они занимали и по отношению к Шолохову, невзлюбив писателя за его телеграмму в «Правду» и за письма в ЦК партии, за его открытые выступления против крайкома. Но Шолохов был орешек не по их зубам».
Из сообщения М. Ф. Шкирятова И. В. Сталину о результатах расследования: «Проверку я начал с выезда в сельсоветы и колхозы для опроса потерпевших, с которыми до этого ни одна из комиссий не говорила. Вместе со мной выезжали т. Зимин, а также т. Шолохов, как хорошо знающий район, который помог мне в проведении этой работы...
но и без всякого разбора применялись и к преданным, активным и честным колхозникам».
В Записке говорилось также, что Ростовский НКВД продолжает создавать ложные дела на честных людей; применяются физическое насилие и длительные допросы; против Шолохова подбираются ложные материалы и распускаются провокационные слухи.
Но в этой же Записке — о тех 185 земляках писателя, которые сидят по оговору, сказано, что «большинство из них кулаки»; о физических насилиях — что «ни один допрошенный не показал этого» и т. д. Шкирятов, следовательно, не поддержал обличений Шолохова (Осипов В. Годы, спрятанные в архивах // «Роман-газета». 1995, № 3. С. 39; АПРФ, ф. 45, оп. 1, д. 410, л. 20 об. — 21 об.; Луговой П. К. С кровью и потом. С. 50—51).
1933, май
Первая встреча Н. М. Шенгелая с М. А. Шолоховым в Москве, беседа по поводу киносценария по «Поднятой целине». Выслушав предложение Шенгелая, Шолохов дал свое принципиальное согласие и вернулся в Вешенскую. Туда и послал А. А. Фадеев письмо, копия которого хранится в архиве Н. М. Шенгелая в Тбилиси.
«... Шенгелая очень талантливый режиссер, но организовать весь огромный материал, которым он будет располагать, работая над «Поднятой целиной», ему будет очень трудно без твоей помощи. А хочется, чтобы картина вышла по-настоящему хорошей».
(Петелин В. В. Жизнь Шолохова. М.: Ценртрполиграф, 2002. С. 566 (См.: Искусство кино. 1956, № 12).)
1933, 23 мая
Писатель передает с колхозницей х. Андроповского записку А. А. Плоткину, в которой содержится просьба помочь ее семье (ее муж, М. П. Кривошлыков, принят недавно в колхоз, в семье еще мать 80 лет и трое детей до 5-ти лет; прокормиться сами не могут).
(Плоткин А. А. Большой души человек // «Дон». 1980, № 5. С. 187.)
Поездка М. А. Шолохова с П. К. Луговым по колхозам Варваринского и Верхне-Чирского хуторов, станиц Мигулинской, Казанской и Шумилинской.
(Луговой П. К. У истоков «Поднятой целины» // Наш Шолохов. Рост. кн. изд-во, 1975. С. 144.)
1933, 11 июня
«Литературная газета» публикует статью А. В. Луначарского «Мысли о мастере» с отзывом автора о романе «Поднятая целина».
«... Произведение Шолохова является мастерским. Очень большое, сложное, полное противоречий и рвущееся вперед содержание одето здесь в прекрасную словесную образную форму, которая нигде не отстает от этого содержания, нигде не урезывает, не обедняет его и которой вовсе не приходится заслонять собою какие-нибудь дыры или пробелы в этом содержании...»
(Луначарский А. В. Мысли о мастере // «Лит. газета». 1933, № 27, 11 июня. С. 23.)
1933, 2 июля
Встреча М. А. Шолохова с И. В. Сталиным. Присутствовали: Молотов, Каганович, Ворошилов Шкирятов, Зимин, Овчинников, Плоткин и Пашинский. Был заслушан доклад Шкирятова о поездке в Вешенскую. Совещание длилось с 14 ч. 50 мин до 17.00.
(Писатель и вождь. М.: Раритет, 1997. С. 157. (Хроника встреч Шолохова со Сталиным); запись об этом совещании в журнале записей посетителей кабинета Сталина в Кремле хранится в АПРФ, ф. 45, оп. 1, д. 410, л. 20 об. — 21 об.)
В том же составе (кроме Ворошилова) было продолжено обсуждение положения на Дону. В этот же день Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение «О Вешенском районе». Постановление было зачитано на приеме 4 июля. М. А. Шолохов был приглашен на это прослушивание.
В постановлении говорилось, что главная ответственность за перегибы, — а именно за массовое изгнание колхозников из домов и запрещение другим колхозникам приютить на ночь изгнанных на улицу колхозников, — падает на крайком, который не принял своевременно мер для прекращения, не говоря уже о предупреждении этих перегибов.
«... ЦК считает, что совершенно правильная и абсолютно необходимая политика нажима на саботирующих хлебозаготовки колхозников была искривлена и скомпрометирована в Вешенском районе, благодаря отсутствию достаточного контроля со стороны крайкома»
ЦК ВКП(б) постановил наказать по партийной линии Зимина (второго секретаря крайкома), Плоткина и Пашинского (районные работники), Овчинникова (секретаря Ростовского горкома) (АПРФ, ф. 3, оп. 61, д. 549, л. 10).
—147.)
1933, 6 июля
М. А. Шолохов дает автограф на книге «Тихий Дон»: «Андрею Плоткину, другу перегибщику, на память о замечательном 1933 в Вешенском районе, а также о совместном пребывании в Москве и событиях, бывших за это время. VII. 33 г. Михаил Шолохов».
1933, 23 июля
«Поднятая целина». Предлагает Нато Вачнадзе на роль Лушки. В ответ Н. М. Шенгелая посылает писателю предварительную разработку литературного сценария по главам.
Из письма: «До конца года я буду занят работой над окончанием последней книжки «Поднятой целины». Если Вы меня спросите, имею ли я завершенный (сюжетно) план этой книжки? — я вам по-честному отвечу — нет. Все это еще в работе. А мне думается, что делать картину по одной первой книжке нехорошо. Надо очень густо замесить и испечь безо всяких «серий» и «продолжений». Отсюда и выводы: не отложить ли работу над кинооформлением «Под<нятой> целины» до того момента, когда я буду иметь в рукописи законченную вторую книгу?»
(Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 140—141; Автограф у Э. Н. Шенгелая (Тбилиси).)
Из истории работы над сценарием к/ф «Поднятая целина». Первая творческая встреча Н. М. Шенгелая и М. А. Шолохова состоялась в мае 1933 года. Осенью 1933 г. Шенгелая приехал в Вешенскую: «Мы с Шолоховым... старались в интересах максимального выявления в кинофильме содержания романа находить <...> новые обобщающие положения, острые по своей действенности...» Определялись места съемок, выбирались участники массовок. Снимки собирались в альбомы, по ним делались эскизы костюмов и декораций. Работа над сценарием была завершена к началу 1934 года.
М. А. Шолохов: «Мне хочется, чтобы максимум внимания и чуткости было проявлено в подборе актеров. Я хочу, чтобы и характеры и внешность актеров соответствовали качествам людей моего романа» (Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 141—142).
«Поднятая целина» участвовали также Николай Санишвили и фотограф Поликевич (Госкинпром Грузии) (Немиров Ю. Донести живые образы героев // «Молот». 1985, № 97, 26 апреля; «Кино». М., 1934, № 8, 16 февраля).
1933, 15 августа
На состоявшемся в этот день заседании оргкомитета СП СССР была утверждена повестка предстоящего съезда писателей. Был также пополнен состав оргкомитета, в который вошли Новиков-Прибой, Толстой, Гладков, Юдин, Шолохов, Горбунов, Зазубрин, Шухтов, Д. Бедный, Бела Иллеш и Бруно Ясенский. М. Горький стал председателем оргкомитета (Ред. ст. О программе Всесоюзного съезда советских писателей // «Правда». 1933, № 202, 16 августа).
М. А. Шолохов был введен в состав Всесоюзного оргкомитета Союза советских писателей по подготовке к I Всесоюзному съезду советских писателей.
(Гура В. Указ. соч. 1962. С. 181.)
М. А. Шолохов получил письмо от А. А. Фадеева.
Из письма: «... В бытность в Москве Н. Шенгелая он сказал мне, что вы будете работать вместе над экранизацией «Поднятой целины». Это сообщение меня очень заинтересовало. Дело в том, что сейчас по почину и нашему и киноработников совместная работа писателя с режиссером входит в моду. <...> К этому делу мы хотим привлечь и тебя. Специально пишу тебе это письмо для того, чтобы ты занялся работой над картиной вплотную. <...>
Как идет твоя работа над второй книгой «Поднятая целина» и пишешь ли дальше «Тихий Дон»? Подай весточку о себе...»
(«Искусство кино». 1956, № 12; Цит. по: Петелин В. Жизнь Шолохова. Трагедия русского гения. М.: Центрполиграф, 2002. С. 565—566.)
Письмо А. А. Фадеева М. А. Шолохову о затруднениях с подготовкой 3-й книги романа «Тихий Дон» к выходу в свет отдельным изданием.
1933, август
Выход в свет отдельного издания 3-й книги «Тихого Дона».
В этом году было также осуществлено издание «Тихого Дона» в трех книгах в серии «Книгу — социалистической деревне. Дешевая библиотека ОГИЗа», Москва, ГИХЛ, 1933. Над подготовкой издания М. А. Шолохов работал вместе с редактором Ю. Б. Лукиным. Лукин был также редактором издания «Тихого Дона» в трех книгах в Гослитиздате (1935—1937) и «Тихого Дона» в одном томе в четырех книгах в издательстве «Художественная литература» (1941).
Ю. Б. Лукин писал: «... Мне часто задавали вопрос: «Вот вы редактировали Шолохова. Что такое — редактировать Шолохова? Что это было? Приходится говорить так: бывает работа с молодыми писателями такая, что ее можно уподобить лепке из глины, податливой, мягкой, которой можно придать форму нужную, необходимую. А тут совершенно другое. Шолохов сдавал в редакцию — в журнал, в издательство — рукопись тогда, когда считал ее абсолютно законченной. У меня в голове всегда только одно сопоставление: работу с ним над его рукописью можно сравнить уж никак не с приданием формы глине, а со шлифовкой драгоценного камня. Нужна другая редакторская специальность, потому что можно только кое-где положить очень небольшой, тонкий штрих, чтобы грань засверкала другими цветами. <...> ... мне многое приходилось просто восстанавливать по сравнению с тем, что было в журнальных текстах, выступать как бы в роли. И в то же время Михаил Александрович наметил и другой путь для редактирования: он старался избавиться от перенасыщения языка в своем произведении местными речениями».
(Собр. соч. в 9 т. Т. 8. С. 265.)
1933
В 1933 году писатель впервые осуществил авторскую правку всех трех книг романа «Тихий Дон».
«... Все три книги претерпели некоторую авторскую переработку. Никаких исправлений, выкидок и добавлений больше делать не буду... В 3-й книге есть ряд вставок. Все эти куски были выброшены редакцией «Октября». Я их восстановил и буду настаивать на их сохранении» («Лит. газета». 1933, 15 ноября).
Были восстановлены почти все сокращения, сделанные ранее без согласия автора. Но из книги исчезли абзацы о паническом бегстве Троцкого с красноармейского митинга на станции Чертково при ложной тревоге о наступлении казаков. Выброшена фамилия Миронова. Все это восстановлено только в 1980 году в восьмитомном издании.
С 1933 г. Ю. Б. Лукин редактировал все издания «Тихого Дона», выходившие в ГИХЛе. Он вспоминал, что в это время Шолохов внимательно следил за каждой строчкой своего романа, читал гранки, верстки, даже знаки препинания расставлял сам. Но его можно было убедить в необходимости правки, если это улучшало текст. Ни одного исправления не вносилось «без ведома и согласия автора» (Ю. Б. Лукин). В издательство писатель давал рукопись, выверенную «с исключительной тщательностью». Работа автора с редактором привела к тому, что в романе почти исчезли фонетические диалектизмы в речи действующих лиц, столь многочисленных в журнальной и первых книжных публикациях. Звучание слов приведено во многих случаях в соответствие с морфологическим принципом его написания. Был пересмотрен язык и стиль всех трех книг романа. В частности, в издании: Шолохов М. Тихий Дон. Роман. Книга первая. Государственное издательство художественной литературы, 1933 (Дешевая библиотека ОГИЗа. С. 5—399) устранены фонетические диалектизмы; в этом же издании впервые даны пояснения многих донских слов. Текст подвергся также значительной редакторской правке в описаниях душевных состояний героев, в пояснениях поступков Григория Мелехова, в характеристиках отдельных персонажей, в сюжетной линии Бунчук — Анна Погудко. Сокращены подробности документально-хроникального характера; сняты прямые политические оценки Верхне-Донского восстания и его участников. Со страниц «Тихого Дона» исчезли имена С. И. Сырцова и Л. Д. Троцкого.
(Петелин В. В. Жизнь Шолохова. М.: Центрполиграф, 2002. С. 518—519; Осипов В. Указ. соч. М.: Раритет, 1995. С. 49.)
1933
С апреля по август 1933 года решался вопрос о постановке спектакля по роману «Поднятая целина». Право постановки пьесы оспаривалось Ленинградским театром имени областного совета профессиональных союзов (ЛОСПС), главным режиссером которого был А. Б. Винер, и Театром имени Вахтангова в Москве (главный режиссер Н. Симонов).
«Литературной газеты»:
«Уважаемый т. редактор.
Прошу через посредство вашей газеты поставить в известность советскую общественность о следующем:
Мною было предоставлено гр-ну Крашенинникову исключительное право на постановку и издание его пьесы, написанной по моему роману «Поднятая целина». Ознакомившись в последнее время с аналогичной работой режиссера Винера, я считаю, что инсценировка т. Винера качественно значительно выше работы Крашенинникова; поэтому считаю необходимым предоставление прав на издание и постановку пьесы А. Б. Винеру. 13 ноября 1933 г.» («Лит. газета». 1933, 13 ноября).
Однако инсценировка Н. Крашенинникова была осуществлена в 26 городах России, так как у режиссера на руках был законный договор, подписанный М. А. Шолоховым ранее и предоставлявший режиссеру «монопольное» право на постановку. И все же в марте 1935 года, вспоминая этот спектакль, писатель сказал: «Спектакль «Поднятая целина», поставленный режиссером Симоновым с большой спешкой... меня глубоко не удовлетворяет» («Известия». 1935, 10 марта).
Осуществлен перевод на немецкий язык и первое издание «Поднятой целины» издательством «Литератур унд политик», книжной фирмой «Бюхергильде Гутенберг» (Цюрих, Швейцария). Переводчики Борис Кротков (профессор Венского университета) и Георг Штесслер, которые работали над переводом в Вене, вынуждены были под угрозой ареста бежать в Швейцарию. Позднее Штесслер принял участие в сопротивлении фашизму в рядах «маки».
В Осло было осуществлено первое издание романа «Поднятая целина» в переводе Эдуарда Шиманна под редакцией писателя Герварта Вальдена.
В письме Е. Г. Левицкой пишет о совместной с И. Т. Клейменовым охоте и отдыхе в Вешенской, приглашает в гости (Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 144; Автограф письма хранится в ИМЛИ).
Постановка в Ленинградском театре ЛОСПС спектакля по роману «Поднятая целина» (режиссер А. Б. Винер).
Писатель принял приглашение и обещал присутствовать на премьере спектакля, но это не могло осуществиться: началась совместная работа М. А. Шолохова, Н. Санишвили и Н. Шенгелая над сценарием фильма «Поднятая целина».
(Шолохов М. А. Письмо театру ЛОСПС // «Красная газета». 1933, № 247, 26 октября, веч. вып.; Гура В. Указ. соч. 1962. С. 181; Немиров Ю. Тбилисская находка. Ростов, 1986. С. 5.)
1933, 31 октября
«Тихого Дона»: «Дорогому т. Лукину с благодарностью за работу над книжкой и с этакими наитеплейшими дружескими чувствами. Михаил Шолохов».
(Лукин Ю. Шолоховские дали простираются в грядущее тысячелетие // «Правда». 1995, 5—12 мая; Собр. соч. в 9 т. Т. 8. С. 265.)
1933, октябрь
Грузинский кинорежиссер Н. М. Шенгелая решил снять фильм по роману «Поднятая целина». Писатель одобрил его замысел и даже принял участие в написании сценария.
Из выступления Н. М. Шенгелая на обсуждении киносценария «Поднятая целина»:
«Шолохов может стать очень способным драматургом, потому что он умеет раскрывать людей в действии. Помимо того, он является мастером диалога, мастером сильных психологических раскрытий. У него нет ложных положений, у него все реально, мотивировано... Потому я решился сделать сценарий, — конечно, совместно с Шолоховым, который колоссальное количество времени этому уделял...», «... и когда Шолохов второй раз писал уже написанную вещь, то во всем его отношении к этому, во всем его волнении я видел большой интерес...»
(Немиров Ю. Тбилисская находка. Рост. кн. изд-во, 1986. С. 25—26.)
1933, 7 ноября
«Молот» (Ростов-на-Дону) публикует статью М. А. Шолохова «Об одном трактористе».
(Статья не вошла в сборники, собрания сочинений и не публиковалась отдельно.)
Письмо М. А. Шолохова П. К. Луговому об исключении из партии Красюкова, Корешкова и Плоткина, об аресте 300 колхозников, об обвинении колхозников со стороны крайкома в преступном севе 1932 года.
(Луговой П. С кровью и потом. Рост. кн. изд-во, 1991. С. 37—39.)
1933, вторая половина ноября
«Поднятая целина» Николай Санов (Санишвили) и оператор Антон Поликевич.
«... Я хорошо помню и Шенгелая, и Санова. Веселые, громкие, очень искренние были ребята... Мы с Михаилом Александровичем очень жалели, что Коля Шенгелая так рано, наверное лет в сорок, в самую войну ушел из жизни...»
(Из беседы М. П. Шолоховой с корреспондентом «Сов. России» В. А. Огурцовым.)
Н. Санишвили: «... Шолохов никогда не открывал книгу — настолько прекрасная была память. По памяти и писал сюжеты для фильма. Часто бывало, что утром, когда мы приходили к нему завтракать, Шолохов вдруг рассказывал новые варианты накануне проделанной работы. Видно, за ночь вдумывался, видел новые решения, и тогда вместе с Шенгелая они отбирали лучший. М. А. часто приговаривал, что он не сценарист, но мы с Николаем всегда удивлялись, с каким точным соответствием замыслу он дает фрагменты сценария» (Немиров Ю., Огурцов В. Наследие Шолохова: неизвестные страницы рукописей великого писателя // «Сов. Россия». 1984, № 117, 20 мая. С. 4).
Н. М. Шенгелая делал черновое объединение глав, а за интерпретацию каждого куска брался сам Шолохов. И это были уже не главы всем известного произведения, а художественный пересказ, в котором часто появлялась и новая, отличная от книжного варианта сценарная драматургия, и акценты были иные. Окончательный вариант сценария М. А. писал в основном собственной рукой. В декабре 1933 года работа над сценарием была завершена, а 22 февраля 1934 года газета «Кино» опубликовала интервью М. А. Шолохова, в котором М. А., отвечая на вопросы корреспондента, сказал:
«... Закончив литературную обработку сценария, я смело вверяю его режиссеру для воплощения моих идей и мыслей в полноценное кинематографическое произведение. Наша совместная работа над сценарием показала, что Шенгелая понимает меня и одинаково со мной думает о героях «Поднятой целины». Это позволяет надеяться, что в героях фильма я узнаю близких мне, созданных мною людей».
по своему внешнему облику напоминали персонажей романа.
Шолохов считал, что надо показывать все трудности периода сплошной коллективизации. Он не мог согласиться с требованием перестраховщиков сделать основной упор на показ положительных героев коллективизации, отказался смягчить драматизм изображения событий. Нельзя также выхолащивать из фильма любовную интригу. (Эти соображения он изложил в письменном виде 14 февраля 1934 года. Но 14 апреля 1934 года с Московской кинофабрики пришло письмо, извещавшее о прекращении работ над фильмом (сценарий фильма не отвечал требованиям тогдашней политики). М. А. Шолохов и Н. М. Шенгелая были очень огорчены. После этой неудачи писатель надолго утратил интерес к кино и театру.)
Хотя фильм не был снят, сценарий его является одним из самых совершенных кинодраматургических произведений того времени.
(Немиров Ю., Огурцов В. Наследие Шолохова: неизвестные страницы рукописей великого писателя // «Советская Россия». 1984, № 117, 20 мая. С. 4.)
1933, 23 ноября
«Повесть о детстве»:
«Тов. Штительман! Примите 1000 моих извинений. Только недавно прочитал. Книга теплая, и я не раскаиваюсь, что чтение отложил на осень. Когда холодно, теплое согревает. Привет. Мих. Шолохов».
(Лукин Ю. Воспоминания // Шолохов на изломе времени. М.: Наследие, 1995. С. 138.)
1933, ноябрь
Из письма М. А. Шолохова А. А. Плоткину:
«... Был в Москве, был на юге, черт знает, где не был. Месяц назад вернулся, по вчерашнее число работал совместно с кинорежиссером над сценарием по «Под<нятой> целине» — вот причина моего глубокого молчания. <...>
Я собираюсь на днях ехать в Москву. По возвращению сяду дописывать «Тих<ий> Дон». Книги мои переводят за границей, хвалят и там, но я не горжусь и не расту от этого.
Осенью убил еще одного дудака. Десятка три перевел вальдшнепов. Жду весну. Всю жизнь мы все чего-то ждем, да так и умираем, не дождавшись самого главного...»
(Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 148—149; Автограф в РГАЛИ, ф. 1197, оп. 2, ед. хр. 6, л. л. 2—2 об.)
1933, осень
«Поднятой целины» во Франции в пер. Д. Эргаза, под ред. Б. де Шлезера издательством «Галлимар» (без семи последних глав). Жан Шабан (г. «Нотр Тан») в критической статье писал: «”Поднятая целина” — это не социальное учение, не пропагандистский роман. Это — произведение большого художника, написанное с необычайной творческой силой».
(Прийма К. И. Указ. соч. 1981. С. 203.)
1933, осень
На сцене Новочеркасского драматического театра была осуществлена одна из первых в стране постановок сценической версии романа «Поднятая целина». Спектакль поставил режиссер М. П. Левантовский.
В печати были высказаны одобрительные оценки высокопрофессиональной игры актеров, воплощавших шолоховские образы на новочеркасской сцене. Главные роли исполняли: Нагульнов — И. А. Дубровский, Давыдов — А. И. Головенко, Лушка — А. Н. Зубарева, дед Щукарь — С. В. Невский.
«Молот». 2002, 24 мая.)
1933, 28 декабря
Из письма М. И. Гриневой:
«Пьесу Вашу получил, читал. При встрече скажу Вам свое мнение. «Несколько слов», как Вы пишете, говорить нельзя. Вы же не за присест ее написали? Как же можно то, во что вложен труд, оценить походя? С удовольствием прочту ту, которую Вы считаете лучшей. Своя оценка, по-моему, всегда правдивей. <...>
Хорошему слову радуешься ведь, как хорошему человеку. <...>
«оказачили». Я никогда казаком не был. Хотя и родился на Дону, но по происхождению ”иногородний”» (Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 150; Автограф // РГБ, ф. 218, к. 1280, ед. хр. 11).
Гринева подготовила литературную композицию по роману «Поднятая целина», с которой впоследствии выступала в студии под руководством Р. Н. Симонова при театре им. Евгения Вахтангова и с эстрадных площадок.
1933, декабрь
Постановка в Ленинградском театре ЛОСПС второй редакции спектакля «Поднятая целина».
(Гура В., Абрамов Ф. Указ. соч. 1962. С. 182.)
ЦК пропаганды Гоминдана отдал приказ о запрещении и сожжении в Китае 149 названий книг. В числе запрещенных оказался и урезанный цензурой «Тихий Дон» Шолохова в переводе Хэ Фэя. (В Китай роман проник на немецком языке в переводе Ольги Гальперн в начале 1930 года; тогда же Хэ Фэй стал работать над переводом, и роман был выпущен в издательстве «Шэнчжоу Гогуан шэ» под редакцией Лу Синя.)
(Прийма К. Через костры Чан Кай-ши и Мао Цзэ-дуна // «Молот». 1969, № 100, 27 апреля. С. 3.)
1933, конец года
Издание в Париже полного текста «Поднятой целины» в пер. Алисы Оран и Жоржа Ру с «Декларацией» М. А. Шолохова от 2 ноября 1933 г.
«Декларации»: «... Я категорически заявляю, что мною передано право издания моего романа «Поднятая целина» на французском языке только издательству «Editions Sociales Internationales» в Париже.
«E. S. I».
Я решительно протестую против выпуска в свет романа другими издательствами...» (Прийма К. И. С веком наравне: Статьи о творчестве М. А. Шолохова. Рост. кн. изд-во, 1981. С. 203).
1933
Знакомство и начало дружбы с Б. С. Павловским, секретарем Кумылженского РК ВКП(б).
(«Молодой ленинец» (Волгоград). 1971, 5 января.)
1933
«Роман-газета» публикует «Поднятую целину» в двух выпусках.
(Шолохов М. А. Поднятая целина. М.: Гослитиздат // «Роман-газета», №№ 3—5).
1933
Публикация «Поднятой целины» в издательстве «Советская литература».
(Шолохов М. А. Поднятая целина. М.: Сов. литература, 1933.)
1933
В Гослитиздате вышла 1-я книга романа «Поднятая целина».
«Дешевая библиотека ОГИЗа». Серия «Книгу — социалистической деревне».)
1933
В Осло было осуществлено первое издание «Поднятой целины» в переводе Эдуарда Шиманна, под редакцией писателя Герварта Вальдена.
1933
А. М. Горький назвал новый роман М. А. Шолохова в числе литературных достижений, а позже выделил его как «значительное произведение» среди основных книг о новой деревне.
(Горький М. Собр. соч. в 30 т. М.: Гослитиздат. Т. 27. С. 69.)
1933
Знакомство со скульптором Е. В. Вучетичем.
«... Михаила Александровича я знаю очень давно. Мы познакомились в 1933 году, когда он приезжал на строительство Ростовского театра. Позже встречались в Москве. У меня давно появилось желание создать скульптурный портрет писателя...»
(Цит. по: Леонова В. Встреча М. А. Шолохова со скульптором Е. В. Вучетичем // «Советский Дон» (Вешенская). 1996, 20 февраля. С. 3.)
1933
Первые публикации романа «Тихий Дон».
«Восстание» (из XXVII гл.) // «Красная газета», веч. вып. Л., 1933, 21 апреля, № 92. С. 3.
Издание «Роман-газета».
«Роман-газета». №№ 8—9).
Отдельные издания.
Тихий Дон (В 3-х кн.). М.: ГИХЛ, 1933. (Книгу — социалист. деревне).