1954, 3 февраля
Зимой 1954 начальные главы из 2-й книги романа «Поднятая целина» были переданы М. А. Шолоховым в редакцию журнала «Новый мир», где в 1932 г. была опубликована 1-я книга романа.
По их прочтении А. Т. Твардовский пишет автору: «Большое спасибо тебе за начальные главы «Целины»... Там много прекрасных страниц, но есть, на мой взгляд, места не вполне достойные твоего пера (некоторый излишек с петухами, несколько фальшивоватый приезд секретаря райкома в поле, может быть, некоторый перебор комико-эротических (прошу прощения) положений и выражений, но главное в том, что этого куска мало. Еще бы столько, да полстолька, да четверть столька, как говорится, и мы могли бы говорить о запуске вещи. Жду с понятным нетерпением добавки».
(Твардовский А. Т. Письма о литературе: 1930—70. М.: Сов. писатель, 1985. С. 90.)
Летом 1954 г. М. А. Шолохов вышел из состава редколлегии журнала. Об этом А. Кондратович писал: «... Шолохов вышел из редколлегии «Нового мира», и в сущности только потому, что предложил куски из 2-й книги «Подн. целины», а Александр Трифонович, прочитав их, сказал ему: ”Первая книга была получше”».
(Кондратович А. Новомирский дневник: 1967—70. М.: Сов. писатель, 1991. С. 31.)
1954, 12 февраля
В письме к детской писательнице М. М. Антоневич М. А. Шолохов пишет:
«Стихи мне понравились. Они бесхитростны, как должно быть все то, что пишется для детей, — и искренни. <...>
Желаю успеха в работе».
(Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 294; Собр. соч. в 9 т. Т. 9. М.: Терра, 2001. С 212.)
1954, 15 февраля
В письме А. К. Котову М. А. Шолохов просит его послать один экземпляр «Поднятой целины» товарищу Чен Цутао (по московскому адресу). Имеется в виду издание «Поднятой целины» 1953 года, кн. 1-я (Гослитиздат).
Из письма:
«Дело в том, что в Китае заново переиздается книга, ранее переведенная с английского, а перевод страдает существенными ошибками и неточностями».
Писатель сообщает также о своей работе над 2-й книгой «Поднятой целины»: «Пользуясь глухою зимнею порою, работаю, как волк на овечьем базу, грызу, рву, уничтожаю то, что не по душе, но все же продвигаюсь вперед — и довольно успешно!»
(Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 295; «Лит. Россия». 1995, № 22, 2 июня. С. 5; Автограф в РГАЛИ, ф. 1460, оп. 1, ед. хр. 207.)
1954, 23 февраля
Из дневника К. Чуковского: «... Вчера мы были у Федина. Рассказывал о мытарствах Твардовского и Шолохова. Твардовский представил начальству продолжение «За далью даль» и там два места сочтены надлежащими удалению. Шолохову от «начальства» укорот, не пришло время для романа...» (Речь идет об отдельных главах романа «Они сражались за Родину», которые были переданы в ЦК КПСС. — Н. К.)
(Цит. по: Осипов В. Годы, спрятанные в архивах // «Роман-газета». 1995, № 3. С. 64.)
Секретариат ЦК КПСС принял предложение Союза Советских писателей о выдвижении в качестве кандидата на Нобелевскую премию писателя М. А. Шолохова (Протокол № 54 заседания Секретариата ЦК КПСС). Президиум ЦК утвердил это решение через два дня, 25 февраля 1954 г.
Это была одна из ранних конкретных инициатив представления М. А. Шолохова на Нобелевскую премию. Когда в 1953 году старейший писатель-академик С. Н. Сергеев-Ценский получил письмо из Шведской академии литературы с просьбой выдвинуть наиболее достойную кандидатуру советского писателя на Нобелевскую премию, то он, не колеблясь, направил свое представление — рекомендацию кандидатуры Шолохова на Нобелевскую премию — в Союз писателей и АН СССР в тот же день, когда им было получено письмо из Шведской академии. Но в высших инстанциях резолюция была наложена слишком поздно. Сроки представления кандидатуры, принятые Нобелевским комитетом, не были соблюдены, поэтому кандидатура М. А. Шолохова за 1953 год не рассматривалась. Текст опоздавшего к рассмотрению письма Сергеева-Ценского хранится в ЦХСД (прил. к п. 477 гс., пр. № 54). Даты на письме нет.
(Осипов В. Указ. соч. С. 294.)
(После того, как С. Н. Сергеев-Ценский сообщил о получении им предложения Нобелевского комитета, Б. Н. Полевой, секретарь правления Союза Советских писателей, председатель иностранной комиссии, направляет секретную информацию М. А. Суслову. Суслов высказывает мнение, что предложение Сергееву-Ценскому можно было бы использовать для соответствующей политической акции, или для публично мотивированного отказа участвовать в какой-то мере в работе этой реакционнейшей организации, являющейся инструментом поджигателей войны, или для мотивированного выдвижения кандидатуры одного из писателей как активного борца за мир.)
(Фонды ГМЗШ. Материалы ЦХСД. Ксерокопия Записки отдела науки и культуры ЦК КПСС секретарю ЦК М. А. Суслову // НВ-9323/2; Подлинник в ЦХСД, ф. 4, р. 474, оп. 9, д. 999, л. л. 81.)
1954, февраль
Восьмая Вешенская районная партийная конференция избирает Шолохова делегатом на I Каменскую областную партийную конференцию.
(Гура В. Указ. соч. С. 170.)
1954, февраль
Выдвигается кандидатом в депутаты Совета национальностей Верховного Совета СССР по Ростовскому избирательному округу.
(Там же.)
1954, 26 февраля
В Ростовском областном драматическом театре им. М. Горького состоялась встреча М. А. Шолохова с избирателями.
Из выступления М. А. Шолохова на встрече: «... Недавно получил письмо из Китая: просят написать очерк о коллективизации, чтобы помочь социалистическому строительству нового народного государства. А я так думаю: лучше, чем сегодня отделаться очерком, — завтра закончить «Поднятую целину». Отложив все в сторону, я работаю сейчас над подготовкой к печати второй книги этого романа. Это мне кажется важнее всего. А кроме того, из долга перед теми, кто пал смертью храбрых в бою с фашистами, и для тех, кто прошел эту великую школу войну, хотелось бы продолжить и работу над большим военным романом».
По поручению редакции «Литературной газеты» критик Вадим Соколов и прозаик Тотарбек Т. Джатиев сопровождали писателя в его встречах с избирателями как кандидата в депутаты СН ВС СССР. По приглашению писателя были гостями дома Шолоховых в Вешенской. В беседе с ними М. А. расспрашивал о К. Симонове («Он — молодец, пожалуй, сейчас самый талантливый из нас. Только почему на каждый чих «Здрасьте» кричит?..»). На вопрос журналистов, как работается над романом «Поднятая целина», ответил: «Прислушиваюсь к артисту, у кого лучше: у него или у меня. У меня хуже, точно — намного хуже...» (В это время по радио известный артист читал отрывок из 1-й книги «Поднятой целины») (Соколов В. Статья о визите // «Известия». 1994, № 174, 10 сентября).
(Встреча избирателей с кандидатом в депутаты М. А. Шолоховым // «Молот». 1954, 28 февраля; То же // «ЛГ». 1954, № 25, 27 февраля; Калинин А. В. Народный писатель // «Сов. культура». 1954, 11 марта.)
1954, февраль
Выступая перед избирателями в Ростове-на-Дону, М. А. рассказывал о том, что он получил письмо из Китая, в котором его попросили написать очерк о коллективизации (чтобы помочь социалистическому строительству нового государства).
«А я так думаю: лучше, чем сегодня отделаться очерком, завтра закончить «Поднятую целину». Отложив все в сторону, я работаю сейчас над подготовкой к печати второй книги этого романа, что мне кажется важнее всего» («ЛГ». 1954, 27 февраля).
1954, 3 марта
«Песни» (Изд-во ЦК ВЛКСМ «Мол. гвардия», 1953): «Дорогому Мише Шолохову, чтобы пели песни эти Миша сам, жена и дети! Дружески: А. Жаров. 3 марта 1954».
(Личный архив писателя.)
1954, 14 марта
Избирается депутатом Совета национальностей Верховного Совета СССР по Ростовскому избирательному округу.
1954, 19 марта
Из письма А. В. Софронову, редактору журнала «Огонек»:
«Теперь я уже не связан обязательством печататься только в «Правде». Кусок из «Целины», который я им предлагал, действительно очень велик (16 подвалов), им я пошлю отрывок на 2—4 подвала, а из большого куска посылаю тебе два «кусочка». Если пригодится, — печатай, только поскорее, а то меня время поджимает, пора уже сдавать в «Новый мир».
P. S. Если будете печатать, — надо, чтобы иллюстрировал Верейский. М. Ш.».
(Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 296; Собр. соч. в 9 т. М.: Терра, 2002. Т. 9. С. 213; «РЖ». 2000, № 5. С. 90; Софронов А. Время прощаний и встреч. М.: Современник, 1977. С. 252—253.)
1954, март
С. Н. Сергеев-Ценский получает ответ от Нобелевского комитета Шведской академии наук: «Уважаемый господин Сергеев-Ценский! Нобелевский комитет с интересом принял Ваше предложение присудить Нобелевскую премию М. А. Шолохову. Так как предложения должны поступать к нам не позднее 1-го февраля, Ваше предложение дошло до нас слишком поздно, чтобы быть обсуждаемым за нынешний год. Однако Шолохов будет выдвинут в качестве кандидата на Нобелевскую премию за 1955 год...» (Цит. по: Осипов В. Годы, спрятанные в архивах // «Роман-газета». 1995, № 3. С. 65).
1954, 3 апреля
«Посылаю тебе еще один кусок, руководствуясь единственным соображением: первые два — с убийствами, мрачноватые, а этот — с веселинкой. В порядке последовательности повествования его надо пускать первым, затем — поездка Давыдова.
<...> Стукни телеграммку — не опоздал ли я с этой главой? Будет очень досадно, если опоздал...»
(Шолохов М. А. Письма. М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 298; Собр. соч. в 9 т. М.: Терра, 2002. Т. 9. С. 213; Автограф в фондах ГМЗШ, ф. 1 // КП-3075/5.)
1954, 11 апреля — 6 июня
«Огонек» начата публикация глав 2-й книги романа «Поднятая целина».
Новые главы публиковались в следующих номерах журнала:
№ 15 (11 апреля). С. 2—5; № 16 (18 апреля). С. 13—16; № 17 (25 апреля). С. 10—12; № 21 (23 мая). С. 4—7; № 23 (6 июня). С. 12—16.
Е. Г. Левицкая, получив в подарок от М. А. Шолохова четырехтомник «Тихого Дона», благодарит писателя письмом.
«... Четыре синеньких томика заняли свое место рядом с «пухлыми» томами первого издания «Тихого Дона» (Моск. раб., 1928). Спасибо, дружок, за память и ласку... Говорят, что Вы много работали над этим изданием (я сейчас не могу еще читать).
Но это первое издание так дорого моему сердцу — со всеми своими «неудачными» сравнениями и шероховатостями в языке. Вспоминаю, как я всю ночь просидела над первой частью, которую мне дали «просмотреть» в порядке дружеской нагрузки... А потом Горя (Игорь Левицкий — Н. К.) отнял у меня и читал, пока я не ушла на работу в свою «Книжную консультацию...»
В этом письме вспоминается эпизод, относящийся к изданию «Донских рассказов», из которых как редактор Е. Г. Левицкая сократила рассказ «Батраки».
(Луговой П. С кровью и потом: Неизвестные страницы из жизни М. А. Шолохова. С. 188—189; Записки Е. Г. Левицкой. На родине «Тихого Дона» // Там же. С. 188.)
М. А. Шолохов был на лечении в Боткинской больнице, г. Москва.
(Дата устанавливается по почтовому штемпелю на конверте адресованного писателю письма: Москва, 101, Боткинская больница, Министерский корпус, 7, пал. 1.)
(Личный архив писателя.)
1954, июль
«Когда можете приехать в Вешенскую? Очень хочу видеть Вас на Дону. Привет. Шолохов» (Гавриленко П. Шолохов среди друзей. Алма-Ата: Жазушы, 1975. С. 31).
По телефону договорились, что П. П. Гавриленко приедет в Ростов, и они вместе с писателем поедут в Вешенскую. В конце июля в номере Ростовской гостиницы была встреча с писателями В. Закруткиным, А. Бахаревым. По грунтовой дороге от Миллерово ночью доехали до Вешенской.
1954, 31 июля, 1 августа
Две встречи М. А. Шолохова с доцентом ЛГУ им. А. А. Жданова М. И. Приваловой. Говорили о языке романа «Поднятая целина» и о местном диалекте.
(Привалова М. И. Две встречи с М. А. Шолоховым // «Русская литература». 1986, № 2.)
Телеграмма М. А. Шолохова внучкам Е. Г. Левицкой — Ларисе и Ирине — обещание приехать в Москву в связи с хлопотами о реабилитации И. Е. Клейменова, зятя Левицкой.
Текст телеграммы: «Дорогие девчата, ваше письмо получили. Считаю необходимым быть по вашему заявлению лично товарища Ворошилова буду Москве десятого сентября позвоню вам крепко обнимайте за нас бабушку мать Игоря женой и все ваше семейство — ваши Шолоховы» (Колодный Л. Е. Телеграфной строкой // «Неделя». 1988, 9 июля. С. 20).
1954, август
1954, лето
М. Шкерин был в гостях у Шолоховых в Вешенской в течение недели. Ловили вместе с М. А. рыбу на Хопре.
М. А. Шолохов рассказал Шкерину о своей недавней поездке на целину по просьбе редакции «Правды».
Из рассказа М. А. Шолохова: «... За многие сотни лет впервые там землю вспахали. И лето выдалось, как по заказу. Урожай — невпроворот! И мы дружно «ура» кричим. А урожай губим. Полевые дороги толстым слоем пшеницы усыпаны из щелястых грузовиков. По полям, на жнивье, бурты зерна, ну прямо египетские пирамиды, под дождем мокнут, преют, гниют, клубами пара дымятся. Никто не знает, сколько тысяч тонн погибло там. Чудовищно!
«Правды» Поспелов в ужас пришел. Я к секретарю ЦК Суслову. Тот прочитал и категорически запретил. Вот и суди: где уж тут об ошибках ЦК при коллективизации роман писать, коли очерк об ошибках на подъеме целины опубликовать невозможно...»
(Шкерин М. Ордер на арест // «Кавказская здравница». 1988, 1 октября. С. 4.)
1954, сентябрь
М. А. Шолохов выступил на III съезде писателей Казахстана в Алма-Ате с речью, в которой призывал к «дружеской помощи» в случае творческих неудач, «широкому творческому обсуждению», отношению к творческой молодежи не только с «отцовской требовательностью», но и с бережливостью. Выступил в защиту Сабита Муканова от критики в «ЛГ», проявил доброе отношение к Мухтару Ауэзову, создавшему роман «Абай». Говорил также о благополучии писателей, о своем отношении к гонорарам и о критике «не в помощь писателю, а на его уничтожение».
В президиуме съезда был Л. И. Брежнев.
«... Съезд ваш проходит под знаком острой товарищеской критики недостатков в работе писателей Казахстана. На мой взгляд, может быть, эта критика и излишне остра, но все же в ней заложен успех вашей дальнейшей работы, а стало быть, расцвет казахской советской литературы...
... Что касается критики молодых писателей, то в отношении их должна быть проявлена и отцовская требовательность и заботливость. Мне рассказывали, как беркут воспитывает своих птенцов, когда они начинают летать. Подняв их на крыле, он не дает им опускаться вниз, а заставляет набирать высоту и гоняет их там до полного изнеможения, заставляя подниматься все выше и выше. Только при таком способе воспитания повзрослевший беркут научится парить в поднебесье... Своих молодых писателей мы должны учить таким же способом, должны заставлять их подниматься все выше и выше, чтобы впоследствии они были в литературе настоящими беркутами, а не мокрыми воронами, не домашними курами. Но беркут не ломает крылья своим птенцам, не умеющим или боящимся на первых шагах подняться на должную высоту. Наша критика не должна и не имеет права «ломать крылья» начинающим писателям. Однако, к сожалению, бывает и так: какой-нибудь ретивый критик шарахнет по молодому писателю дубиной, лишит человека уверенности в своих силах, и поднимется ли такой молодой — это еще не известно» (Кузнецов П., Крупин В. На новые высоты // «Правда». 1954, 17 сентября; Осипов В. Свидетельства очевидца. М.: Раритет, 2003. С. 125—126.)
М. А. Шолохов встретился с сотрудниками и студентами Алма-Атинского университета, ответил на множество вопросов.
(В номере «Правды» в репортаже со съезда из выступления Шолохова всего лишь несколько слов: «Съезд ваш проходит под знаком острой критики недостатков в работе писателей Казахстана».)
(Ред. ст. К новому подъему казахской советской литературы // «Сов. Казахстан». 1954, № 10; Осипов В. Перстень с поля Куликова. М., 1987; Каратаев М. Могучий талант // «Казахстанская правда». 1975, 23 мая. С. 3.)
Поездка М. А. Шолохова на Украину, в Киев, на III съезд писателей Украины. Выступление на съезде. Встречи с украинскими писателями: О. Гончаром, В. Собко, А. Корнейчуком, А. Малышко, Н. Рыбаком, М. Рыльским, М. Бажаном, а также с К. Симоновым, В. Закруткиным, Е. Поповкиным.
Газета «Радяньска Украина» публикует речь М. А. Шолохова на съезде полностью.
(III съезд писателей Советской Украины // «ЛГ». 1954, 2 ноября; Шолохов М. А. Счастья тебе, украинский народ! // «Радяньска Украина». 1954, 31 октября; Гандзюра П. В гостях у писателя // «Смена» (Киев). 1955, № 5. С. 11; Фонды ГМЗШ. Фото Н. Козловского. На III съезде писателей Украины. М. А. Шолохов с украинскими писателями в перерыве между заседаниями. П. 20, № 24 // КП-1125, ф. — 775; Фото Н. Козловского. На третьем съезде писателей Украины: М. А. Шолохов, Т. Семушкин, Вершигора. П. 20, № 29 // КП-1845/87; Собр. соч. в 8 т. М.: Худ. лит., 1986. Т. 8. С. 208—209).
Из речи на съезде: «Родные братья, писатели Украины, дорогие товарищи — гости съезда. С чувством глубокого душевного волнения я, как гость, приветствую вас в древней родной столице Украины, в стенах Верховного Совета Украинской Советской Социалистической Республики и благодарю вас за приглашение присутствовать на съезде.
— украинка Черниговской области — с детства привила мне любовь к украинскому народу, к украинскому искусству, к украинской песне — одной из самых звучных в мире. <...>
От всего сердца желаю вам, дорогие друзья — украинские писатели, новых великих успехов в вашем тяжелом и прекрасном труде и от всего сердца, горячо, по-братски обнимаю вас» («ЛГ». 1954, № 131, 2 ноября).
1954, ноябрь
М. А. Шолохов отправляет в Ереван телеграмму к 125-летнему юбилею со дня рождения Микаэла Налбандяна.
Из телеграммы:
«... Русский народ глубоко чтит имя Микаэла Налбандяна, выдающегося просветителя армянского народа, пламенного борца за счастье трудового народа, революционного демократа, единомышленника Белинского и Чернышевского, Герцена и Огарева...»
(Кристотурян Х. Донской писатель и армяне // «Молот». 1995. № 77, 23 мая. С. 2; Собр. соч. в 8 т. М.: Худ. лит., 1986. Т. 8. С. 209; Андриасов М. А. Вешенские были. М.: Современник, 1975. С. 74.)
1954, 13 декабря
Принимает участие во встрече руководителей Коммунистической партии и Советского правительства с писателями в Центральном Комитете КПСС.
(Гура В. Указ. соч. 1958. С. 171.)
—26 декабря
Участвует в работе Второго Всесоюзного съезда писателей; избирается в президиум съезда. Избирается в состав Правления Союза писателей СССР.
М. А. Шолохов выступал на седьмой день работы съезда. Когда ему было предоставлено слово, все присутствующие в зале встали.
Из выступления: «... Старая народная поговорка, давно родившаяся там, где бурлят стремительные потоки, говорит: «Только мелкие реки шумливы».
Отшумели собрания областных и краевых писательских организаций, собрания, наполненные острой полемикой, задорными речами. Республиканские съезды прошли на более сдержанном уровне, а вот наш Всесоюзный съезд, подобно огромной реке, вобравшей в себя множество больших и малых критиков, протекает прямо-таки величаво, но, на мой взгляд, в нехорошем спокойствии. <...>
и нам остается только подбить итоги достижениям и наделанным за это время ошибкам, с тем чтобы, учтя эти ошибки и единогласно приняв новый Устав, со спокойной душой взяться за дело? Едва ли это так.
Мне не хотелось бы нарушать царящего на съезде классического спокойствия, омраченного всего лишь двумя-тремя выступлениями, но все же разрешите сказать то, что я думаю о нашей литературе, и хоть коротко поговорить о том, что не может не волновать нас всех. <...>
Спору нет, достижения многонациональной советской литературы за два истекших десятилетия действительно велики, вошло в литературу немало талантливых писателей. Но при всем этом остается нашим бедствием серый поток бесцветной, посредственной литературы, который последние годы хлещет со страниц журналов и наводняет книжный рынок».
Далее М. А., отметив снижение ценности произведений литературы в послевоенные годы, говорит о падении требовательности к себе и падении «оценочных критериев», обосновавшемся среди критиков. По его мнению, критика обязана первой давать отпор бездарности и халтуре, из-под чьего бы пера они ни выходили: «В самом деле, была ли напечатана в нашей печати хоть одна критическая статья, в полную меру, без всяких скидок, воздающая должное какому-нибудь литературному мэтру за его неудачное произведение? Не было такой статьи. А жаль. У нас не может и не должно быть литературных сеттльментов и лиц, пользующихся правом неприкосновенности». Для писателя и критика, по словам Шолохова, «должна существовать только одна дама сердца — большая советская литература в целом, а не отдельные ее служители, будь то Симонов или Фадеев, Эренбург или Шолохов».
В выступлении писателя было и самокритичное высказывание:
«Термин «ведущий» в применении к человеку, который действительно кого-то ведет, сам по себе хороший термин, но в жизни бывает так, что был писатель ведущий, а теперь он уже не ведущий, а стоящий. Да и стоит-то не месяц, не год, а этак лет десять, а то и больше, — скажем, вроде вашего покорного слуги и на него похожих...»
«многие из хороших книг не премированы — талантливые, умные книги, — и они иногда читаются больше, нежели книги, отмеченные премией. <...> Высокая награда не может даваться легко и даваться походя, иначе она перестанет быть высокой. <...>
Нет, товарищи писатели, давайте лучше блистать книгами, а не медалями. Медаль — это дело наживное, а книга — выстраданное. Только большая и глубокая тревога за литературу заставляет говорить товарищам по оружию иногда неприятные вещи. <...>
О нас, советских писателях, злобствующие враги за рубежом говорят, будто бы пишем мы по указке партии. Дело обстоит несколько иначе: каждый из нас пишет по указке своего сердца, а сердца наши принадлежат партии и народу, которым мы служим своим искусством...»
Главную причину спада творческой активности литераторов Шолохов видит в том, что «многие писатели давненько уже утратили связь с жизнью и не оторвались от нее, а тихонько отошли в сторону и спокойно пребывают в дремотной и непонятной миросозерцательной бездеятельности. Как ни парадоксально это звучит, но им не о чем писать. И это в эпоху, когда страна и партия целиком поглощены огромнейшей созидательной, творческой работой! А не о чем писать им потому, что они не знают жизни, не общаются с народом так, как это следовало бы писателям...»
— это его писательская позиция:
«Зачастую у них к нам возникают совершенно необоснованные претензии. Они утверждают, что пишем мы предвзято. А как бы им хотелось?»
«Допустим, я пишу о нашем солдате, о человеке, бесконечно родном мне и близком. Как же я напишу о нем худо? Он мой, весь мой, от пилотки до портянок, и я стараюсь не замечать, допустим, рябинок на его лице или некоторых изъянов в его характере.
А если и замечу, то уж постараюсь написать так, чтобы читатель тоже полюбил его вместе с этими милыми рябинками и с небольшими изъянами в характере».
Шолохов говорит о том, что художник, равнодушный к жизни, не вызовет у читателя ответного чувства:
«Одна из удивительных особенностей искусства состоит в том, что если художник сам не взволнован, не потрясен по-настоящему теми идеями, образами, картинами жизни, которыми он наполняет свое творение, то никакого чуда не происходит: читатель, зритель или слушатель, воспринимая это творение, также остается холодным, оно не затрагивает его души».
В конце речи М. А. Шолохов излагает свое творческое кредо: «Жить жизнью народа, страдать страданиями людей, радоваться их радостями, целиком войти в их заботы и нужды — вот тогда у писателя и будет настоящая, волнующая сердце читателей книга». Он выразил уверенность в том, что к третьему съезду многие из писателей создадут новые замечательные произведения, и пожелал каждому из писателей новых творческих успехов и той ясной радости, которую испытывает каждый труженик, по-настоящему добротно сделавший свое дело.
Речь М. А. Шолохова на съезде вызвала резкое неприятие в руководстве Союза писателей СССР, в ЦК партии. С негативной оценкой речи выступили Ф. Гладков, В. Собко, Мирзо Турсун-Заде, Г. Леонидзе, К. Федин, А. Фадеев, Д. Шепилов (главный редактор «Правды») и др. В Записке Отдела науки и культуры ЦК КПСС по поводу выступления Шолохова и Овечкина на съезде утверждалось, что они «необоснованно дали оценку современной советской литературе. Их критика имела односторонний характер. Отвлекали съезд от серьезного обсуждения важных творческих вопросов...»
На второй день после выступления на съезде М. А. Шолохов принял в своей квартире на Староконюшенном В. Петелина и С. Петрова, аспирантов-филологов МГУ. В беседе с ними писатель дал высокую оценку А. Фадееву, его личному мужеству, бескорыстию и человечности. От М. А. Шолохова собеседники услышали о том, что А. Фадеев был ранен во время подавления Кронштадтского мятежа. Писатель высказался одобрительно о В. Закруткине: о том, что начинал тот как ученый, преподавал в РГУ, а позже написал хорошую книгу: «Это полезнее, чем критикой заниматься» (Петелин В. Счастье быть самим собой. М.: Голос, 1999. С. 34—35).
На Втором Всесоюзном съезде писателей М. А. Шолохов познакомился с зарубежными писателями, в их числе — Эрвин Штриттматтер.
земле Ч. Сноу и присутствовал на ученом совете РГУ при вручении английскому писателю наград).
К. Кулиев о Шолохове: «... Я люблю суровый реализм и могучую поэтическую силу его творчества. Легче жить и работать, когда рядом с тобой живет такой большой художник слова» (Кулиев К. Так растет и дерево. М., 1975).
(Второй Всесоюзный съезд советских писателей. Стенографическиый отчет. М.: Сов. писатель, 1956. С. 374—378; Гура В. Указ. соч. 1958. С. 171; Васильев В. В. Шолохов и русское зарубежье. М., 2003. С. 385; Штриттматтер Э. Мое знакомство с Шолоховым // «ЛГ». 1955, № 62, 26 мая; Фонды ГМЗШ. Фото. Выступление М. А. Шолохова на II Всесоюзном съезде писателей // НВ-782/68; Фото Я. Халина. А. Сурков, М. Шолохов, В. Катаев на II Всесоюзном съезде писателей // НВ-782/40; Фото: М. А. Шолохов и В. К. Василевская на II Всесоюзном съезде писателей // КП-6338, п. 2, № 56; Фото Егорова, Савостьянова: II Всесоюзный съезд писателей. В президиуме: А. Фадеев, К. Федин, К. Симонов, А. Корнейчук, М. Шолохов, Л. Леонов, М. Исаковский, И. Эренбург, Н. С. Хрущев, Н. А. Булганин, Л. М. Каганович, В. М. Молотов, А. И. Микоян, М. А. Суслов и др. // КП-1126; ф-771; п. 20, № 25.)
1954, 28 декабря
Избирается членом Президиума Правления Союза советских писателей.
—378.)
1954, декабрь
«Молот» с 30-летием.
(Андриасов М. А. Вешенские были. Современник, 1975. С. 129.)
1954, декабрь
«Огонек» отложил публикацию новых глав «Поднятой целины». За разрешением печатать эти главы в центральных газетах Шолохову пришлось обратиться к Хрущеву, который вынес заключение: печатать в «Правде». И только в январе 1955 г. появились публикации новых глав романа в газетах «Правда» и «ЛГ».