МИНА, ЗАЛОЖЕННАЯ НА ПОЛЯХ «ТИХОГО ДОНА», РВАНУЛА ЧЕРЕЗ 90 ЛЕТ
Помимо Михаила Александровича Шолохова жертвой неожиданно оказался Ф. Ф. Кузнецов , главный защитник пролетарского классика, борец с «крюковедами», крючкотворами и прочими злопыхателями.
Вот как он пытался описывать с. 76ter «черновой» рукописи:
«Часть вторая. 1. Но начала первой главы второй части на этой странице так и не последовало. Вместо него написан столбец цифр –
50
х 35
1750
х 80
140000
Это хорошо знакомый каждому пишущему подсчет: число строк на странице – 50 множится на число печатных знаков в строке – 35, что дает 1750, далее число знаков на странице – 1750 умножается на количество страниц первой части рукописи – 80, что дает 140 тысяч печатных знаков. Учитывая, что один авторский лист составляет 40 тысяч знаков, делим 140 тысяч на 40 тысяч и получаем: 3 с половиной авторских листа первой части “Тихого Дона”, которые Шолохов написал за месяц. А поскольку в первых двух книгах “Тихого Дона” 38 авторских листов, то, поделив их на три с половиной авторских листа, которые Шолохов писал за месяц, получим около 11 месяцев. Вторая книга романа “Тихий Дон” была сдана им в “Октябрь” одновременно с первой – в конце 1927 года. Обе книги печатались в этом журнале без перерыва и закончились публикацией в сдвоенном, девятом-десятом номере “Октября” за 1928 г.».
Конец цитаты.
Согласимся с этим проницательным наблюдением: перед нами действительно прикидка листажа Первой части романа. Вот только вывод из этого наблюдения Ф. Ф. Кузнецова – для официального шолоховедения самый неутешительный.
Да, подсчет велся по «черновику» Первой части. Но не по черновику Шолохова, в котором не 80, а 87 (85 страниц плюс 2 страницы загнанной внутрь текста вставки).
Все три «редакции» Первой части («черновая», «перебеленная» и «беловая») графически мало отличаются друг от друга: на странице действительно в среднем 50 строк (до 53-х), но не по 35, а по 45–50 знаков в строке (разумеется, считая и пробелы между словами, как это принято в книгоиздательском деле).
«…заворочался на кровати до боли хлестнутый стыдом».
Дело в том, что Федор Крюков обычно оставлял поля (слева или справа от текста), равные половине (!) страницы. Здесь он делал правку, а если начальный черновик его не устраивал, то здесь же, параллельно первому наброску, писатель создавал иной вариант текста. И это в строке черновых рукописей Крюкова («Булавинский бунт», «Группа Б.») действительно по 35–40 знаков). Почерк у Крюкова был куда мельче шолоховского, а потому такое число знаков свидетельствует о написании черновика (или, скорее, перечерненного первого беловика) в две колонки (одна из которых, впрочем, могла остаться пустой).
Весной 1929-го, имитируя рукопись для предоставления ее рапповской комиссии по плагиату, Шолохов механически скопировал черновик Крюкова и тем присвоил крюковскую прикидку числа типографских знаков Первой части «Тихого Дона».
Он не понял, что именно скопировал. А потому его и не смутило, что не совпадает число страниц (87 против 80), а количество знаков в строке его фальшивки в 1,4 раза больше, чем то, что взято для подсчета.
Вор сам и поймал себя за руку.