Чернов Андрей: Как сперли ворованный воздух
Стрямя "Тихого Дона". Нуль по русскому

СТРЯМЯ «ТИХОГО ДОНА». НУЛЬ ПО РУССКОМУ

…Без грамматической ошибки
Я русской речи не люблю…

Пушкин

Нелингвисты совершенно не осознают мощности языка как механизма, а именно количества и степени сложности правил, которые надо соблюсти, чтобы получить правильный текст. Легкость, с которой человек произносит устные и письменные тексты на родном языке, лишает его возможности поверить в истинные масштабы той информации, которой он при этом бессознательно оперирует. Особенно доверчиво относятся к мысли о том, что некто засел за книги и научился говорить и писать на иностранном языке «как на родном» те, кто ни одним иностранным языком активно не владеет. Люди верят бойким журналистским рассказам о том, как способного русского паренька поучили в разведшколе немецкому языку, забросили в немецкий тыл, и там он успешно выдавал себя за немца.

А. А. Зализняк

Публикация новонайденных «черновиков» «Тихого Дона» ставит точку в споре о его авторстве, начавшемся еще в 1928 году, сразу после выхода первых романа частей в журнале «Октябрь». Представленные публике рукописи Шолохова[16] – бомба под писательской репутацией того, кто семь десятилетий назад был объявлен автором бессмертной казачьей эпопеи. А поскольку эту бомбу шолоховеды сами заложили, да и взорвали собственными руками, остается лишь показать, что мы имеем дело не с черновиками и даже не перечерненными беловиками, а с фальшивкой, содержащей длинный и густой ряд разоблачающих имитатора текстологических особенностей. Особенности эти проистекают из двух обстоятельств – из периодического непонимания Шолоховым текста протографа и хронического неумения адаптировать дореформенную орфографию.

Но сначала о больном и банальном – об общем уровне грамотности того, чьи заветные страницы доступны сегодня в электронном виде любому желающему. Править ошибки и описки в чужих рукописях – занятие специфическое. Но мы вынуждены заняться этим малопристойным и к тому же скучным делом литературного мусорщика, поскольку только таким способом можно выяснить, что за текст перед нами.

Несколько лет назад в одном московском архиве мне попала в руки нетолстая канцелярская папка: «Акт осмотра тела В. И. Ленина 7 января 1934 г. в мавзолее В. И. Ленина»[17]. Внутри – полуистлевшие листы с пляшущей машинописью. Есть там и такие строки: «Комиссия считает необходимым подчеркнуть, что результаты сохранения тела В. И. Ленина представляют собой научное достижение мирового значения, не имеющее процендентов в истории». Академики, чьи подписи стоят под актом, к началу 30-х уже привыкли подписывать, не глядя. Но кто поверит, что машинистка, закончившая курсы ликбеза и пишущая «процендент» (откликнулись перевыполненные проценты первых пятилеток) могла бы изваять нечто большее, чем, скажем, жалобу в профком?

лауреат выступает в роли коверного едва ли не на каждой странице своих рукописей. (Для писателя по русскому языку у него даже не двойка – твердый нуль.)

Внимательный читатель на первой же странице шолоховских «черновиков» споткнется о странное словцо в начале шестой строки текста: «стрЯмя (Дона») (1/1).

Написание «стрямя». Рукопись «Тихого Дона», 1/1

Это можно было бы принять за «описку опережения» (законное «я» следует через букву), однако и прочего, необъяснимого текстологической наукой, насилия над языком в рукописи немеряно. Уже на следующей странице: «…получила вместе с накваской увесистую взашеину, такую тяжелую, что половЕнА накваски пролила споткнувшись».

«жОвотом» (животом) 2/81

Среди донских диалектизмов в речи героев ошибки в авторской речи не так заметны… Но откроем наугад… Чего стóит, например, такое: «затУпотал» вместо «затопотал» (1/52) <…> «привалясь спиной к подушке, поставленной сторчмя» (2/37). (В протографе, видимо, было «стоймя»; в издании «…поставленной торчмя» – 2, VIII, 154); «жеВЛаки» (1/1); «комки жеВЛаков» (2/39); «…оттеняли белизну эксельбантов» (2/89); «за бИчевкой» (2/55); «нЕ при чем» (2/64; 3/5; 4/84); «…копает, кык кобель хориную норЮ» (2/92; так и в издании, с. 234).

«черновики» третьей части романа. Разумеется, нас в первую очередь интересует авторская речь: «все домаЧние» (3/2); «дыбились задраТые оглобли повозок» (3/3). Так и о пристреленной лошади: «Задняя нога ее, дико задраТая кверху…» (3/65; так и на с. 66); «на речЬку» (3/11); «провздел руку в темляк» (3/28); «пРОтянку высушить» (3/41); «за плечЬми» (3/52). «вправе» (3/74; в значении «справа от»); «сотрясая в багровопрожилах сумки щек» (3/65; то есть сумки щек в багровых прожилках); «доктор иронически вспялил по верх пенсне брови» (3/65); «пулемет взлохматил тишину пронзительным сорочиным чечеканьем» (3/75; «сорочьим чечеканьем»); «кланялся, трЕс » (3/76); «достать из-пазухи письмо» (3/76); и «проиграем кОмпанию» (3/109) и «пример из русско-японской кОмпании» (3/111); это слово писец воспроизводит то неправильно, как здесь, то правильно).

Продолжим ряд, обратившись к «беловикам» третьей части: «шел к проштрАШемуся» (проштрафившемуся 3-бел/6); «берет ступенЬчатую высоту» (3-бел/6).

«потушил керосинУвую чадившую лампочку» (4/9); Реплика Валета: «С четырнадцатого не вылазию из окоП» (4/20); «на широком размете оленьих рог» (4/60); «среди большевиком» (4/62); «в глазах замигали веселые свЯтлЕчки» (4/68); «стонАЯ от хохота» (4/68); « торопливо сводили лошадей» (4/69) «казачЬий разъезд» (4/77); «завяВшие… цветы» (4/77); «твердым, обветрЕвшим /?/ голосом» (4/78; в издании «обветрИвшим», но правка не спасает); «две равнозначУщих стороны» (4/88); «на высоту» (4/113); «свое оТДуловатое масляное лицо» (4/114; видимо, от слова «дуло») и вновь «мясистость оТДуловатых щек» (4/115); «по наполЕНовски дрыгая затянутыми в краги икрами» (4/115; образовано от полена, а не от Наполеона); «в угоду врагов» (4/110; то есть «в угоду врагам»); «примащиваясь поудобнее» (4/122; в издании выпущено); «По нем ударили залпом…» (4/122; то есть «по нему»); «– А ты думал мы оПознались?» (4/126; вместо «обознались» – 3/22).

Чрезмерная концентрация описок и говорит о хроническом невнимании писца, не утруждающего себя тем, чтобы вдумываться в смысл копируемого им текста. Но подобных примеров – сотни и сотни, и потому это не просто описки, а свидетельства глоттофофии – паталогического страха перед, казалось бы, родным языком. Однако речь, как нам еще предстоит убедиться, не о родном, а о чужом Шолохову языке – экспроприированном, украденном вместе с чужой рукописью. Это ненавистный язык классового врага – язык казачества. Наконец, это язык того образованного в «ниверситутах» («бла–а–родного!») беляка-золотопогонника, чьей трофейной «полевой сумкой» в середине 1920-х столь лихо воспользовался косивший в Москве под казака юный «иногородний» пролетарий.

Проиллюстрируем представления Шолохова о русском синтаксисе и (частично) о роли знаков препинания:

«Шел мимо косорукий Алешка Горбатов <…> очень даже понятно за что жалует Степан свою бабА» (1/49); «» (2/40); «лошади храпя и нюхаЮ воду» (2/67). «Пантелей Прокофьевич сунул ГригориЙ мерзлую руку…» (2/84; надо «Григорию»); «…пальцами дрожащими, измазанными в химические чернила» (2/91); «Воняло пригорелой сажей и погребныХ затхлым душком» (3/24); «Версты полторы от них виднелась деревушка» (3/26); «Расстояние разделявшИе их заметно сокращалось» (3/47); «Развернутые мадьярские эскадроны отступали в беЗпорядке, уничтожаемые фланговым пулеметным огнем, преследуемыЙ казаками» (3/69; впрочем, в последнем случае с запятыми все в порядке); «холодная россыпь осенниЙ звезд» (3/110).

Это не описки. Это свидетельства копирования, причем копирования самого примитивного: писец с таким трудом разбирает оригинал, что ему просто некогда думать о строении фразы. Он выхватывает текст шипками – по слову, по два, а порой и по одному слогу…. Одни и те же слова в «черновиках» написаны то правильно, то неправильно. И это не исключение, а шолоховская норма. Он пишет то с «ё», то без оного (системы нет), то на одной странице дважды «из-под» (2/40; так и на 4/41, 4/93), то «из под» (2/43, 2/67; 4/35).

И хотя роман наполнен диалогами, Шолохов почти никогда не пользуется таким знаком как двоеточие. (Но все же иногда механически его воспроизводит.)

На этом фоне выглядят если не чудом, то миражом многочисленные правильные написания, такие, как, скажем «рейтузы» (2/61). Вот еще из «черновиков» третьей части: «переменным аллюром» (3/22), хотя через страницу будет «переменным аЛюром» (3/24) с позднейшей правкой «л» на «лл»; дважды «двуХколка» (3/66), но на с. 68 дважды правильное написание; «чехол от двуХстволки и ягдташ» (2/50; правильное «ягдташ»!) и вновь «из двуХстволки» (2/59). При этом правильно скопированы слова: «» (3/72); «без аллегорий» (3/75); «о дислокации» (3/92); «как из пульверизаторов» (3/108); «скарлатина», «флигель», «одеколон», «денатурированный спирт» (всё с 3/109); «аналогичный пример» (3/111); «безнравственно» (3/112); «» (3/117); «комментарии» (3/117) и др.

Но из суммы неправильных написаний следует, что в данном случае перед нами всего лишь скопированная шпаргалка: если школяр, не знающий таблицы умножения, воспроизвел на доске формулу из арсенала высшей математики, понятно, что в кармане у него бумажная палочка-выручалочка.

По комплексу аномальных и правильных написаний «черновиков» романа можно сделать два твердых вывода: а) пишущий малограмотен, он отнюдь не человек письменной культуры; б) скопирована чужая рукопись.

«А» равно «О»: В ряде случаев эти буквы путаются даже под ударением (признак или машинального копирования текста, или механического копирования по слогам). Оговоримся, что на письме «о» подчас может напоминать «а» и наоборот (в таких случаях мы исходили из презумпции грамотности писца).

«…лежала турчОнка». 1/3.

Неприятность с неразличением ударных гласных свидетельствует о том, что копиист не порой даже удосуживался произносить текст, копируя его «на глазок». Может показаться, что он просто не способен дифференцировать «а» и «о», принимая их за варианты одной фонемы. Однако многочисленные случаи исправлений (если, конечно, эта правка принадлежит ему самому) свидетельствуют о том, что «а» и «о» Шолохов в принципе различает (так, к примеру, дважды «а» исправлено на «о» красным карандашом на 2/44).

«– Садись в сани». Исправление «о» на «а». 2/87.

Исправление «о» на «а» в «чувствовал правоту». 3/114.

«престОвилась». Это о душе. 3/110.

Вот лишь избранные примеры:

В первой части:

«турчОнку» (1/2; так и на с. 3: «лежала »; при этом на первой и второй страницах есть и обычное написание – турчанка); «из двора АстОховых» (1/2); «…возле энтой карши (коряги. – А. Ч.) пристОнем» (1/5; вместо «пристанем»); «в этот миг» (1/7; поверх теми же чернилами исправлено на «мАмент»); «пошевеливая плОвниками» (1/7); «на пахАте» (1/7; Так и на 3/48. Разумеется, от «пахать», так и на с. 8 в «перебеленной» рукописи; так и «» (4/54); см. однако «пахОрь» на с. 23 «черновиков» второй части); «старик упрОвился» (1/10); «Девушка положила на перилО книжку…» (1/11; перило – ср. род, ед. число); «Присев на кАрточки, дрожа разбирают спутанный комом бредень» (1/22; правильное написание см. 4/11); «продОвать» (1/12); «оглядывая нарОстающую облачную громаду» (1/19); «у перенАсицы» (1/29; имеется в виду «у переносицы») и т. п.

«напрОвляясь к двери». 2/90.

Во второй части:

<…> «жОвот» (2/25; но на следующей странице «по… животу». Так и: в авторской речи: «…жОвотом наваливаясь на острую хребтину лошади» (2/81); но тут же «животного крика», однако «жОвое» на с. 82); «стОрик-тавричанин» (2/25) и дважды «стОрик» (2/38); «зОвязанный» (2/26); «откель сорвОлся» (2/26); «пристОв и следователь» (2/27) и «военный пристОв» (2/42; так многократно и ниже); «Аль упрОву не сыщем?» (2/34); «» (2/37); «напрОвившихся по целине» (2/40); «военный пристОв» (2/42; так и на 4/50); «высморкОвшись» (2/43), но «тут урядник сморкАнулся опять» (2/43); «садясь на лОвку рядом с отцом» (2/44; в издании правильно: «садясь на лавку»); «остОновился» (2/46; и тут же правильное написание); «в рукОв» (2/48) и «за рукОв» (2/53); «дом большой стОрый» (2/50) и «…сидел у порога стОрый… человечина» (2/50); «…зяблыми пальцами проВЗдевал в иглу-цыгОнку суровинку» (2/55); «врОчей» (2/56); «внОчале» (2/57); «в рАсписной чашке» (2, XIII, 182 и 2/55); «на… тОрелочку» (2/57); «не зарОстающий» (2/58); «пучки… трОвы» (2/59); «» (2/59); «гудело голосами рОбочих» (2/60; но ниже строкой «рабочих»); «прихАдил» (2/61); «Мирон Григорьевич исподОволь готовился к пахАте…» (2/61); «содрАгаясь» (2/62); «опрОвляя пояс» (2/66); «вОлЯл с ног» (2/67; то есть «валил с ног»); «смрад разопревших в потЕ бОбьих тел» (2/67); «» (2/67); «перепрОвляясь» (2/67); «потоки снеговой вАды» (2/69); «до тОвричанского участка» (2/69); «не остОнОвливаясь» (2/69); «подвел к пОлисаднику» (2/69); «по баерОчной хребтине» (2/70); «было видно… фигОру стОрика…» (2/70); «привстОвал на стременах» (2/70); «земля наОлипала на копыта» (2/71); «» (2/71); «Григорий направил жеребца нОрочно через пахАту…» (2/71); «кОчаясь пересекал пахАту» (2/71); «рОвнодушно» (2/71); «на… пахАте» (2/71); «…рослый, в казачьей краснооколой фуражке с спущенным НАД подбородОК ремешком, мОхал…» (2/72); «стОрая сука… пахАту» (2/72); «по пахАте» (2/72); «запыхОвшимся голосом» (2/72); «» (2/72); «оглянулся на пОна» (2/72; то есть «на пана»); «карОндаш» (2/75; но тут же «карандашный огрызок»); «нацОрапавшее» (2/75); «сноОрядила» (2/75); «поРоньше» (2/75); «колеблется в выборе нОряда» (2/76); «с косыми полосами стекОвшего пота» (2/78); «сидела на лОвке» (2/79; то есть «на лавке», но, возможно, переписчик имел в виду «на лодке», хотя объяснение Аксиньи и Григория происходит в доме); «управлялась с рОботой» (2/79) и «с рОбочими» (2/81); «на прАщанье» (2/80; но на следующей странице «прощай»); «перехвОченная железным обручем боли» (2/81); «глазОми… устОвилась» (2/81); «плОвно» (2/82); «тарОхтели колеса» (2/82); «нарОстающими криками» (2/82); «отгорАдившие» (2/83); «нОваливаясь» (2/83); «пОвлины» (2/83); «журОвлей» и «журОвль» (2/83); «под седым нОвесом усов… плОвал» (2/83); «нОшли» (2/83); «нОчальство» (2/84); «» (2/84); «пОн» (2/85; вместо «пан»); «остОнови» (2/85); «удержОвая» (2/85; или «удержАвая»?); «нОвовсе» (2/86); «привстОв на колени» (2/87); «ВениОмин» (2/87); «привстОв на стременах» (2/89); «помощник пристОва» (2/89), «окружной пристОв» (2/90), «военный пристОв» (2/91), «на окружного военного пристОва» и еще трижды «пристОв» (2/92), «пристОв» (2/93) т т. д.; «нОверное» (2/90); «говорил… красОвцу офицеру» (2/91).

В третьей части:

«» и «стекОвших» (3/1); «трОва» (3/1); «крикнул притворно-строго НО нее отец» (3/1; то есть «на нее»); «допытывОлась Дуняшка» (3/1); «нОчальство» (3/1); «на морщиненых рукОвах» (3/3); «Атдыхая» (3/3); «на отвАде» (3/5; то есть «на отводе»); «напрОвились» (3/6); «подАшел» (3/7); «пАдпрыгнув» (3/10); «от… слобАды» (3/10); «о далекой манившей его стОнице» (3/13); «рукОвам шинели» (3/13); «вырОвнивая в строю лошадь» (3/13); «момент для распрОвы» (3/13); «отошел от колАдезя» (3/13–14); «» (3/14); «мОрширующие взводы» (3/14); «атамОнец» (3/19); «компОньон» (3/20); «красные состОвы» (3/20); «по устОву» (3/21); «пОлатки» (3/21; хотя на этой же странице дважды правильное написание); «батОрея» и «батОреи» (3/23); «с скатОнными шинелями» (3/23); «» (3/24); «хищникОми» (3/27); «Неудержно летел нОвстречу черный клин пахАты» (3/28); «скакОвшего сзади казака» (3/29); «стройной лОвой» (3/29; то есть лавой); «имел прОво» (3/33); «поблескивали пыльным рОСбрызгом стекол» (3/38 и 3-бел/8); «расстОнавливая» (3/39); «дОвал» (3/42); «– Не гОвкай!» (3/42; в издании правильно: «– Не гавкай!»); «ворох трОвья» (3/46); «попрОвляя» (3/48); «прОвофланговые немцы» (3/49); «в штОб дивизии» (3/50); «при нОбеге» (3/54); «лазОрет» (3/64; но ту же строкой выше и строкой ниже дважды «лазарет»); «сидят мер-р-рзОвцы и путОют» (3/65; то есть «мерзавцы путают»); «нет здрОвого ума» (3/65); «напрОвился» (3/65); «ехОвший» (3/66); «госпАда» (3/70); «фОнтОзия» (3/71; то есть фантазия); «возле… стАдолов» (3/75; стодол – сарай из камыша для хранения соломы; в других случаях написание правильное); «незОвидного коня» (3/73); «кАрежась» (3/78); «» (3/78); «содрАгаясь» (3/79); «нарАды» (3/84; в смысле народы); «смерти себя придОвала» (3/84); «Она с цАничной откровенностью» (3/85); «признОешься» и «признОваться» (3/85); «» (3/86); «обслужАвавших» (3/86); «балОмутили» (3/86); «нОвстречу» (3/87); «гОдюка» (3/88); дважды «» (3/89); «содрАгаясь» (3/89); «растягОвался» (3/89); «рОзведки» и «рОзведками» (3/90); «» (3/90); «Под СтанислОвчиком» (3/91); «выкАлашиваешься» (3/91); «предполОгОемом», но тут же правильное «предполагалось» (3/92); «» (3/92); «прОвее» и «прОвей» (3/92); «по напрОвлению» (3/92); «припекОвший» (3/94); «», но тут же «тОбак» (3/94); «стрельба утихала и нарОстала» (3/97); «» (3/98); «напрОвился» (3/105); «зОраз» (3/106 и 3/121); «… волАсатую ногу» (3/106); «престОвилась» (3/110); «не зОбуду» (3/111); «предстОвляется» (3/2 вставки); «прОвдивым голосом» (3/4 вставки); «– кровать» (3/7 вставки; видимо, от слова «ночь»); «Вот тебе и поэзии шмОток!» (3/7 вставки) и т. п.

«прОвдивым ()». 3/4 вставки

«Связующее нОчало – кровать». 3/7 вставки

«Меня осыпало жОром».

«Вот тебе и поэзии шмОток!». 3/7 вставки

«беловой» рукописи третьей части: «гуща бАрдового румянца» (3-бел/4); «вырОвнивая пику» (3-бел/4); «» (в авторской речи; 3-бел/4); «шмОток» (3-бел/5); «РасстОнавливал в необходимом порядке слова…» (3-бел/9); «под аКомпОнИмент» (то есть «под аккомпанемент» – 3/40 «черновой» и 3-бел/9); «» (3-бел/9); вновь «3/40 «черновой» и запевалО» (3-бел/10); «взбалОмученная Россия» (3-бел/10).

В четвертой части:

«вытАлкнул» (4/3); «» (4/9); «в трОншеях» (4/13); «Сотни тысяч разнокОлиберных снарядов» (4/18); «стАявший под сосной» (4/25; стоявший, а не растявший); «с нарОстающей силой» (4/28); «» (4/29); «петь не перестОвал» (4/31); «яд лести, почтительности, вАсхищения» (4/33); «прослыл хрОбрым» (4/36); «У него неровным треугольником изломалась бровь и, мелко пАдрожав, выпрямилась» (4/39); «» (4/48); «запах парного нОвоза» (4/48); «сдвинув грОблями» (4/48, то есть граблями); «припал к плечу встОвшего Митьки» (4/51); «– …а теперь ишь... казак, прямо хучь в Атаманский!» (4/52; исправлено из «»); «не поднимал опущенных посАловевших глаз» (4/54); «Южный ветер нес с Чира томленые запахи трОвного тлена» (4/55); «Лишь по средине Дона, напоминая об оттепели, большими белыми листьями плыли шмОточки крыг» (4/55; в издании «шматочки». Крыга – льдина); «рОботал» (4/55); «» (4/56); «был подОвлен» (4/56; то есть подавлен); «ты человек грОмотный» (4/56; то есть грамотный); «Кровь моя пОдет на потомков твоих» (4/61); «грОбят и убивают жителей» (4/61; то есть «»); «соприкОсались» (4/61); «хуже хАлерных бацилл» (4/61); «пути к организации нового прОвительства» (4/64); «подыскивая срОвнение» (4/64); «…лужи на путях, покрытые нефтяными блестками, отрОжали серую мякотную овчину неба» (4/63 bis); «Царица наша лохмАногая» (4/66); «» (4/68); «дОвно» (4/68); «нОпрягая память» (4/69); «с удовлетворением сознал /!/ прОвдивость слов» (4/72); «нести рОсплату» (4/80); «» (4/80); «прОвильно» (4/81); «» (4/88); «под охрОной» (4/91); «» (4/93); «вырОвнивая свой шаг» (4/99); «князя БагрОтиона» (4/101, но на с. 104 «Багратион»); «в рОбочую гущу» (4/108); «» (4/110); «преврОтитесь в мертвецов» (4/110); «в прошлом гАду» (4/111 имеется в виду «в прошлом году»); «по брОтски» (4/111; то есть «»); «кОчнулся» (4/111); «русские Афицеры» (4/113); «кАснулась» (4/113); «рОзостлалась траурная темнота» (4/113); «дописОв» (4/114); «» (4/121); «квадратами пахАты» (4/123); «на рОсстоянии нескольких десятков сажен» (4/123); «перевязывая шмОтком телефонной проВЛоки» (4/123); «царапал ржОвым жалом штыка» (4/124); «» (4/126; но написано «стОнции») и т. д.

Три ошибки в одном слове: «ак<к>омпОнИмент». 3-бел/9

Добавим: «Случай стерег ПетрО, смерть стерегла Степана…» (4, V, 65; рукопись 4/46). Кто кого стерег в случае с Петром и случаем? Но: «… позвал…». 4/69.

Заря и зоря:

«…крепок зАревой бабий сон» (1/14). Поверх «а» исправлено обводкой на «о» (поскольку «зорьку зоревать»). Но в издании все же: «крепок зАревой бабий сон». Между тем, по печатному изданию в первой книге: «» и «позоревать», «зорюешь» и дважды «позорюй». В рукописи: «посидим зорю» (с. 5); «!» (с. 26); «долго зорюешь» (с. 29). А вот правильное и неправильное написания в строках песни: «Бывало, от зари до зорьки / Лежал у милки да на руке, / А и эх, теперя от зОри до зорьки / Стою с винтовкою в руке» (4/105).

Операция «Ы»:

«с братьями ШумилинАми» (?) (1/10);

«цИпки» (1/19);

«…ловила взгляд оглядОвавшегося Григория» (2/70);

«сманЫвал» (3/2; в авторской речи);

«На какой-то безИмянной станции…» (4/65; и так же «на каком-то безИмянном полустанке» (3/64);

«безИсходная… злоба» (3/89);

«башлАк» (3/121; хотя строкой выше «из-под башлыка»).

Во второй главе перед тем, как начать удить сазанов, Григорий обменивается с отцом такими репликами: «– Куда править? – К Черному яру. Спробуем возле энтой ка́рши, где надысь сидели» (с. 14).

Шолохов этого слова не может не знать. Но обратимся к его «черновикам». Григорий говорит: «– За что серчаешь, Аксютка? Неужели за надышные» (с. 28).

Иное в издании ТД, которое осуществлялось в более исправного списка: «– За что серчаешь, Аксютка? Неужели за надышнее» (ТД: 1, VIII, 48).

Нады’шний – третьего дня (ДС). По СРНГ надысь: «Эта уш на третий день – ни вщира, ни позавщира, а надысь» (ДСна’дышный – нужный (ДС), от надо. Переписчик не вдумывается в смысл и потому путает «е» с «ы». Это тем неизбежней, что в протографе после «д» подряд шло аж девять «крючков», столь похожих друг на друга в продвинутых почерках.

«Ша»!:

«Пыльно-золотистый с оранШевым отливом слепень[18]…» (1/30; так и на 3/66: «апельсинно-оранШевым цветом»; но «оранжевой бронзой листьев» – 3/113); «тенорок прапорШика» (4/24);

«Е» и «О» в окончаниях после шипящих:

«дернул ножем» (2/72); «клочек» (2/75); «пучек» (2/82); «покрыл… камышем» (1/1); «кирпичем» (3/38); «палашем в голову» (3/80); «табОчек» (3/94); «» (3/95 и 98); «кирпичем» (3-бел/7); «пучек соломы» (4/1); «пучек мелкого хвороста» (4/11); «с гороховый стручек ростом» (4/17–18); «» (4/45); «…говорил небольшой статный казачек» (4/65) и т. д. Но: «» (2/69); «ремешок» (2/78); «толчок» (2/85); «слукавила душой» (2/48); «зрачок» (2/55);. Или система отсутствует, или перед нами смешение двух систем – безграмотной и грамотной.

«Н» и «НН»; неразличение прилагательного, причастия и наречия:

«крашеНые прозеленью глыбы мела» (1/1); «попирал дорогу коваННыми сапогами» (1/1); «…кутал в овчиННую шубу» (1/4); «Воротник рубахи врезаясь в черную прижжеНую солнцем шею…» (1/8); «… пряННо» (1/10); «поглядел на склонеНую головку девушки» (1/11); «а вверху рассыпаННо золотое звездное просо» (1/14); <…> «девичье свое придаННое» (2/53); «отточеНая сталь» (2/54); «… ненаезжеНой дороге» (2/82); <…> «пряННым запахом прижжеНых трав» (3/5); «в пряННой пыли» (3/16) и «пряННый запах… соломы» (3/72); «обзеленеНыми лебедой ботинками» (3/8); «… тарантас» (3/9); «красиво подогнаНых мундирах» (3/13); «рдели опалеНые щеки» (3/17); «запылеНый красный флажок» (3/18); «пьяные разгорячеНые лица» (3/18); «» (3/21); «расчленеНый» (3/26); «по изморщинеНой» (3/26) и «изморщинеНая» (3/47); «растоптаНый копытами» (3/29); «» (3/30); «вспенеНая лошадь» (3/30); «ПутОННо-тяжек был шаг его…» (3/30); «по неписаННым законам» (3/33); «нОчались» (3/38); «» (3/42); «немцы изранеНые нелепыми ударами» (3/50); «полк выведеНый из линии боев» (3/56); «разорваНое хочет связать» (3/60); «разорваНое хочет связать» (3/60); «» (3/72); «натаскаНый по этим разным вопросам» (3/72); «сожжеНого сарая» (3/75); «выбелеНые домики» (3/86); «расплавлеНой рудой» (3/86); «» (3/90); «камушек… заложеНый» (3/92); «поощреНый» (3/94); «расчленеНая» (3/97); «опалеНые морозом листья» (3/99); «» (3/101); «перестук колес убаюкивающе соННлив» (3/104); <…> «следы нековаННых конских копыт» (4/36); «…саксонцы, только что переброшеНые с французского фронта. Казаки в пешем строю шли по каменистым слегка запорошеННым снегом склонам» (4/41); «Впавшие щеки его, усеяНые черным жнивьем давно небритой бороды» (4/41); «…» (4/54); о бугае: «…терся о дубовую изъедеНую червоточиной соху, мотал шелковистым подбрудком» (4/55; в издании «подгрудком», но подбрудок – второй подбородок; так и во второй части о бугае: «морщинистый подгрудок» 2/54 и 2, XIII, 181); «…шаровары сожжеНые сзади на /!/ смерть и концы припалеНой ватной теплушки» (4/68); «в неловкой затравлеНой позе» (4/69); «Ветер раскачивая трепал выжжеНую парусину…» (4/75); «…» (4/75); «Ветер раскачивая трепал выжжеНую парусину…» (4/75); «как запалеНая лошадь» (4/112); «в своих верноподдаНических чувствах» (4/115); «двусмыслеНость» (4/115); «» (4/117); «диковиНо становится» (4/122); «бессмыслеНо» (4/125) и т. д.

Все это вперемежку с правильными написаниями.

Такое может встретиться в одной фразе: «местность, изрезаННая неглубокими ложбинками, изморчинеНая зубчатыми ярками» (3/48)

«развязали руки воеННоначальникам» (4/78; то есть «военачальникам»). И это в речи дворянина и офицера…

Течение Времени (Бурный Поток):

«в течениИ двух лет» (4/16); так и на: «в течениИ девяти дней» (4/18), и «в течениИ трех дней» (4/19); «» (4/114); «в течениИ получаса» (4/115); «в течениИ двадцати минут» (4/116).

Буквы-невидимки:

«сеРЦе» (1/2); «в судоРГах» (1/3); так и «судоРГи в жАвоте» (2/57); «судоРГой» (2/82); «» (3/19; то есть «перекажи»); «По лицу его блудила судоРГа» (3/25; так же 3/77) и «судоРГи» (3/29 и 3/49); «судоРЖно» (3/27) и «судоРЖную» (3/56); «» (3/120); «судоРГа» (4/30); «…тенью легла замкнутоСЬ» (правка красным карандашом на «замкнутость» – 2/37); «леса пронзительно взвиЗНула» (1/7) <…> «саЖНи» (3/28; то есть сажени); «саЖНях в пятидесяти» (3/44); «в сорока саЖНях» (3/48), «двадцать саЖНей» (2/67); «выгадав с сотню сажен» (2/71); «» (2/72); «извеСНо» (3/6); «власТОвал» (3/14); «цейхауз» (вместо «цейхгауз» 3/38 и 3-бел/8); «» (3/97); «на полфразе» (4/3).

Но вот и обратная аномалия: «» (1/12); «Как вспышка зигзагистой молОнии» (2/43); «соСтрясая берега» (2/65); «хворая баба, плодовитая, как кролИчиха» (3/5); «Иванков прысКнул» (3/46); «» (4/18); «ГребЕни вражеских окопов» (4/41) «…говорила она, перегиНаясь на /!/ бок и воровски, из-за плеча свекОра поглядывая…» (4/49). И в конце того же абзаца: «охватив шею свекОра…».

Слитно и раздельно (полужиным выделим лишь наиболее смелые написания):

«И в скорости издохла» (1/3); «по середи улицы» (1/9); «…» (1/10); «…распухнет – в весе прибавить <пробел – А. Ч.> ся» (1/10). В печатном тексте: «Распухнет – весом прибавит...»; «вывернул на изнанку» (1/13); «» (1/29; сверху исправлено теми же чернилами: «из стари»); <…> «несколько раз под ряд» (2/49); <…> «рот мистр» (3/23); «неиначе» (3/25); «» (3/27); «…конь… понес забирая во /! / всю.» (3/28; пропущено слово «прыть»?); «разбились на двое» (3/50); «в напашку» (3/94; так и: «накинутую в напашку шинель» – 4/26); <…> «» (4/15–16); «небыло» (4/20); «недай бог» (4/37); «неверили» (4/33); «уконовязи» (4/40); «– – в право, я – в лево. Пока наши пАдойдут мы проверим» (4/26); «…в землянке крест на крест лежали два трупа» (4/26); «во что-бы то нистало» (4/29; но правильное «во что-бы то ни стало» – 4/90 и 4/102); «… за сыпавшего на руках ребенка…» (1/29; Шолохов посчитал «за» предлогом, что может быть только при бездумном копировании с некоей другой рукописи); «одни глаза были теже» (4/52; то есть «те же»); «сдвинув фуражку на бекрень» (4/53); «черно зубый рот» (4/52); «С мощным хрустом и скрежетом шел по средине стор» и «лишь по средине Дона» (4/55); «ответил несразу» (4/67); «» (4/69); «поглядел ему в след» (4/69); «Сутулясь, он медленно сунул папаху …» (4/70); «полк был на готове» (4/72); «» (4/75); «по солдатски» (4/76); «на уздечке офицерского коня» (4/77); «по товарищески» (4/78); «до тла» (4/79); «по юношески трогательно» (4/81); «на лице» (4/85); «ломкий по молодому» (4/86); «в тоже время» (4/92); «углисто черные глаза» (4/92); «Никто не сообразил во время » (4/112); «не сможет во время стянуть корпус» (4/113); «в мешался в разговор» (4/107); «за полночь разошлись» (4/108); «по змеиному» (4/111); «у спевший» (4/122; то есть «»).

Беззаконное еканье:

«…в горнЕцу» (1/3; переправлено: «в горнЕчку») Но на с. 5 списано правильно: «в горницу»; «» (2/75). «…левый глаз нервически помЕргивал» (1/9); «чулок с иголками и недовязЕНой пяткой» (2/37) и «след вязЕНого крючком толстого чулка» (2/43);

«тепло вязЕНых рукавиц» (2/85), но при этом «с недовязанным крючковым чулком» (2/74); «в нарядной серебрЕной шлее» (2/43; правильное написание см. 4/11); «» (3/14 и на 3/15) и «в зале, в углЕ» (2/74); «Как дождь осеньЕю…» (2/87; то есть «осенью»);

Проблемы со «стременем» и «выменем»:

С. 7. В издании: «– – хмыкнул Григорий, с трудом отрывая от дна метнувшуюся к стремени рыбу» (1, II, 16). Но в рукописи: «к стремю» (1/7). Так и в «перебеленной», с. 6), такое же в «черновиках» 1925 года: «поглядел на коня, звякнувшего » (с. 11). Во второй части: «не захваченная стремем вода» (2/40). Кроме того: «к стремю» (3/25); «сжал ремень стремя» и «оторвавшись от стремя» (4/34); «коровы… покачивая тугими »; С. 76-bis «черновиков» первой части);

Случай на террасе»:

С. 10: «тераССА»; «дверь на теРаССу»; «с теРаССы» (1/10). «» (1/12). Так и на с. 28 «черновиков» второй части: «на теРаССу». Но: «с террасы» (2/50); «на террасу» (3/112); «по террасе» (4/57).

:

«баталИон» (4/20); «три баталИона» (4/24), но «с первым батальоном» (см. также на с. 24, через две строки после предыдущего примера); в том же абзаце «батальон» и «»; ниже «батальон», трижды «баталИон»; «из трех баталИонов» (4/25); «Фельдфебель выяснил кАмандиру баталИона обстановку…» (4/24) Кто у кого «выяснил»?

«у безобразных комьев смявшейся колючей провоЛКи» (4/18); «на… катушке провоЛКи» (4/22); «рогатки с сетчатой провоЛКой» (4/29); «по провоЛКе» (4/46); «» (4/126).

Не гнется, но ломается:

«Против станицы выгинается Дон…» и тут же «выгинаясь» (2/42); «пригинаясь» (2/49 и 3/103); «» (2/54); «изгиная» (2/70); «перегинаясь» и «выгинаясь» (2/82); «не сгиная» (2/92); <…> «…, что-то указывал в сторону моста» (3/26); «сгинал колени» (3/30); «» и «огиная» (3/47); <…> «пригинаясь» (4/1); «пригинаясь» (4/39); «сгинаясь» (4/122).

– диалектная норма: «–…слезает с коня, нагинается» (Ф. Крюков. Усть-Медведицкий боевой участок).

Если б мы решились привести весь список шолоховских «описок», он был бы до бесконечности утомителен. Можно открыть наугад и тут же наткнуться, к примеру, на такое: «прощально маХАет крыльями в беСзвучном полете» (2/41) (форму глагола «машет» переписчик вообще игнорирует).

И это не просто описки. Это структура интеллектуального и душевного мира Шолохова, публично демонстрируя который он более полувека шокировал современников то хамскими, то погромными выходками. Перед нами мир люмпена, и через пустой, изнасилованный язык этот мир пустоты предстает в том виде, в каком его писали Булгаков, Зощенко и Платонов.

«Донские рассказы» Шолохова начали печататься в Москве с 1925 года. В тот же год и в той же Москве знаменитый хирург профессор Ф. Ф. Преображенский пересаживает человеческий гипофиз и мужские половые органы безродному псу Шарику. В процессе очеловечивания Шарик/Шариков возлюбил хамство, водку и пролетарскую идею.

Не знаем, читал ли Булгаков «Донские рассказы», но главный герой современности был угадан им безошибочно.

«Тихого Дона» испорчен не только грамматически. Вот из третьей части романа: речь о конной разведке в местечко Любов (3, VIII, 290 и 296). Но в рукописи «Любовь» (3/41; 3/46). В начале пути толстозадая и красноикрая девка поит колодезной водой Крючкова. После этого по изданию: «За спинами из-за холма вставало солнце» (3, VIII, 291). По рукописи: « <видимо, в протографе было «холмов» – А. Ч.> » (3/41).

Еще одна солнечная и тоже убитая писцом метафора. В рукописи: «Меняясь, дул ветер то с юга, то севера; болтался в синеватом белке неба солнечный желток…» (2/83). В издании: «…» (2, XXI, 219).

Здесь же: «…Ягодное так же корежилось в одубелой скуке, и дни проходили перелезая через высокие , отгородившие имение от остального мира, похожие, как близнецы».

Но в издании: «…Ягодное так же корежилось в одубелой скуке, и дни, отгородившие имение от остального мира, проходили, похожие, как близнецы».

Возвращаясь из Миллерова в Ягодное, Григорий переправлялся вброд через зимнюю, вскрывшуюся накануне реку. Едва не утонул. Но лошади вывезли, и вот: «…холод облепил его, будто нестерпимо горячим тестом» (2, XVII, 200). В рукописи не «будто», а «» (2/68). Но это «словно» вписано на полях красным карандашом. В протографе же, очевидно, была полноценная метафора: «…холод облепил его нестерпимо горячим тестом».

Гибель другой метафоры также можно проследить по «черновику»: «…радостно ощутив тугую <исправлено на «тучную»> сыроватую прохладу комнат» (4/74). В издании эпитета «тугую» нет.

Сколько в тексте такого убитого или перекореженного, мы можем только догадываться.

«каждая кухарка должна научиться управлять государством» (Ленин), в обосновании преимуществ нового социального строя большевики не могли не договориться до того, что и каждый полуграмотный подросток в их стране может писать эпопеи не хуже графа Толстого. Если, конечно, очень постарается. Идея эта, разумеется, также была плагиатом (это ученики Христа после сошествия на них Святого Духа заговорили на иностранных языках). Религиозный плагиат привел к необходимости плагиата литературного (благо роман Крюкова достался в качестве военного трофеяч) и созданию Мифа о Шолохове.

Феликс Кузнецов цитирует мемуар Константина Приймы, который в 1955 году в Вешенской «был поражен одним обстоятельством»:

«Михаил Александрович сидит на стуле возле камина, ворошит потрескивающие в нем дрова.

– Люблю, – говорит он, обращаясь ко мне, – вот так иногда посидеть, покурить у огня и пожечь страницы, которые не нравятся мне.

– Вы не храните черновиков вариантов?

– Если бы я их хранил, то тут уже негде было бы повернуться. Ведь приходится по десять раз переписывать отдельные главы. Где же хранить черновики? И зачем это? Брошу в огонь, что не нравится, и на душе легче и в голове яснее становится»[19].

Великую нравственную силу этой сцены читатель волен оценить самостоятельно, но трудно не вспомнить первые страницы «Тихого Дона», читая у Крюкова про то, чем жили и как размышляли на исходе XIX столетья «первобытные “сыны Тихого Дона”» (выражение Крюкова): «–Лялина Дарья об Рождестве, при всей публике, угрожала мне, моему семейству и скоту своим волшебством... – заговорил он дребезжащим, почтительным тенорком…» (Ф. Крюков. Колдовской процесс. «Русское Богатство», 1913, № 12, с. 367-373).

Нобелевский лауреат Шолохов до конца дней пребывал на уровне подобных воззрений и представлений о литературном труде.

Примечания