• Приглашаем посетить наш сайт
    Кузмин (kuzmin.lit-info.ru)
  • Шолохов М. А. - Шолоховой М. П., 23 марта 1929 г.

    16. М. П. Шолоховой

    23 марта 1929 г. Москва.

    Москва.

    23/3—29 г.

    Послал вам деньги вчера, а сегодня собрался написать. Моя милая Марусенок, ты тысячу раз права — из Москвы скоро не уедешь... Я вначале рассчитывал так: выехать сегодня, но, оказывается, объективные обстоятельства перепланировали мое решение. Рассказываю по порядку: ты не можешь себе представить, как далеко распространилась эта клевета против меня1! Об этом только и разговоров в литературных и читательских кругах. Знает не только Москва, но и вся провинция. Меня спрашивали об этом в Миллерово и по железной дороге. Позавчера у Авербаха спрашивал об этом т. Сталин. Позавчера же иностранные корреспонденты испрашивали у Роста соглашение, чтобы телеграфировать в иностранные газеты о «шолоховском плагиате». Разрешение, конечно, дано не было.

    А до этого ходили такие слухи, будто я подъесаул Донской армии, работал в контрразведке и вообще заядлый белогвардеец. Слухи эти не привились ввиду их явной нелепости, но и про это спрашивал Микоян; причем — любопытная подробность — когда его убедили в ложности этих слухов, он сказал: «Даже если бы Шолохов и был офицером, за “Тихий Дон” мы бы ему все простили!»

    Меня организованно и здорово травят. Я взвинчен до отказа, а в результате — полная моральная дезорганизация, отсутствие работоспособности, сна, аппетита. Но душой я бодр! Драться буду до конца! Писатели из «Кузницы» Березовский, Никифоров, Гладков, Малышкин, Санников и пр. людишки с сволочной душонкой, сеют эти слухи и даже имеют наглость выступать публично с заявлениями подобного рода. Об этом только и разговору везде и всюду. Я крепко и с грустью разочаровываюсь в людях... Гады, завистники и мерзавцы, и даже партбилеты не облагородили их мещански-реакционного нутра.

    них фракция РАППа передает в КК2. Ты всего не представляешь! Ох, как закрутили, сукины сыны! Вот по Москве слух, что авторитетная комиссия установила мой плагиат (позаимствование, грубее говоря — воровство) и передала материал прокурору Верховного Суда Крыленко. Из «Октября» звонят ему. Крыленко руками разводит — «В первый раз слышу!». А слухи уж виляют: «Материалы в ЦК партии!» Звонят туда — и там ничего не знают. Сплетня выбивается в следующее русло: «Материалы, обличающие Шолохова, в ЦИКе, и уже наложен арест на 50% гонорара». По выяснении — ерунда... И так последовательно ссылаются на «Правду», на редакции разных газет, а когда там справятся, на поверку выходит сплетня. В издательстве беспрерывные звонки, в магазинах книги бесчисленные вопросы, на фабриках, на вечерах то же самое... Неплохо атаковали?

    Я остаюсь до окончательного выяснения этого дела. С 25 по 31 выступаю с докладами о «Доне» на пяти крупнейших предприятиях, в клубе им. Кухмистерова, в Доме комсомола и т. д.3. Надеюсь, ты понимаешь всю чрезмерную опасность создавшегося для моего имени положения и не будешь на меня в претензии за задержку. Да если б я сейчас и поехал, то наверняка сидел бы по неделе у каждой речки. Ибо в Ольховом Рогу мост разобран, снегов в каждой балке пропасть, и сейчас, судя по газетам, уже наступило бурное снеготаяние там у нас.

    Я по-прежнему обедаю через день и сплю меньше, чем дома. Но это все ерунда, важно рассеять клевету, подлую клевету! Не так ли?

    «Тихий Дон» у них в массовой библиотеке4. Знаешь, сколько предлагают платить? 24 000 рублей. По выяснении напишу. Вообще буду писать по возможности чаще. С ГИЗом я, наверное, подпишу договор, они торопят, а я медлю из некоторых соображений этического порядка...

    Светлане5 купил все, хочу послать посылкой, но боюсь, как бы не подмокла в этакую ростепель, ведь почта будет плавать. Купил ей три платья, одно красное шелковое, другое шерстяное синее с лакированным красным ремешком, третье простое; шапочку и туфли 2 пары — лаковые и белые.

    Хозяйствуйте хорошенько, береги, милая, собак и сама наблюдай, чтобы горячим не накормили и чтобы не дрались. Коня Ваня6 мать? Все пиши. Как у Светы дела? Про нее еще не узнавал... Непременно позови Лосовского7

    Васька8 болеет гриппом. Шлет привет. Я — как ружье кремневое. Сегодня еду в Коминтерн, надо там локализовать слухи. Ну, как будто все. Несмотря на то, что очень спешу — опоздал и так. Сейчас 10 часов, и надо мчаться во все концы. Что нового вообще в Вешках? Я страшно горюю, мне опять не пришлось видеть весну. Проклятые поездки! Мне так хотелось попасть вовремя. Ну, будь здорова, дорогая, не скучай, дни эти пролетят, как сон. Пиши. Обо мне не забывай. Тут мне еще больше нужна была бы твоя поддержка и ласка. Я утешаюсь тем, что за 1000 верст дорогой мне — самый дорогой! — человек горюет и радуется со мной и живет со мной в мыслях, как и я с этим самым человечком. Целую, целую!..

    Примечания

     51. 22 дек. (отрывок); журн. «Слово», 2000. № 6. С. 47—50.

    Печатается по тексту, опубликованному М. М. Шолоховым в журн. «Слово».

    1  Речь идет о распространившихся в конце 1928 — начале 1929 годов слухах о том, что «Тихий Дон» якобы написан не Шолоховым, а другим лицом. В печать обвинения в плагиате тогда не проникли, но широко циркулировали в литературных и читательских кругах.

    М. М. Шолохов так воссоздал некоторые обстоятельства этой истории со слов отца:

    «В одной из работ об отце мне довелось прочитать, что в 1929 г. по инициативе руководства РАПП была создана специальная комиссия, которая, проведя расследование, должна была дать заключение по поводу обвинений Шолохова в плагиате. Насколько мне известно из рассказов отца, это не соответствует действительности в той части, что руководство РАПП всячески игнорировало настоятельные просьбы отца о создании такой комиссии. Все члены правления РАПП, разумеется, прямо не отказывали, но и ничего не делали, мотивируя свое нежелание самым благовидным предлогом: “Мы тебя знаем, в оправданиях ты не нуждаешься, так зачем же и связываться с откровенными клеветниками”. Не найдя никакой поддержки среди тех “братьев-писателей”, кто имел литературный авторитет и вес, достаточные для того, чтобы расставить все точки над и, отец вынужден был обратиться в “Правду”, и только тогда под председательством Марии Ильиничны Ульяновой, бывшей тогда членом редколлегии и ответственным секретарем газеты, была создана комиссия в составе Серафимовича, Фадеева, Авербаха, Ставского, Киршона, которая и выступила впоследствии с опровержением клеветы («Правда» от 29.03.1929 г.). «Целый чемодан рукописей в Москву возил, — рассказывал отец. — Здоровенный такой, фанерный чемоданище специально для этой надобности пришлось тогда покупать» (журн. «Слово», 2000. № 6. С. 55).

    — черновики и беловики первых двух книг (т. е. частей 1—5) «Тихого Дона» — считались утраченными и стали известны сравнительно недавно. На некоторых листах этих рукописей — следы знакомства с ними участников комиссии 1929 г. Так, на титульном листе второй части — обращенная к А. А. Фадееву авторская помета: «Саша, в конце 1 части обрати внимание на начало главы (она не вошла в роман). М. Шолохов».

    В «Письме в редакцию», направленном комиссией в газету, говорилось:

    «В связи с тем заслуженным успехом, который получил роман пролетарского писателя Шолохова “Тихий Дон”, врагами пролетарской литературы распространяется злостная клевета о том, что роман Шолохова является якобы плагиатом с чужой рукописи, что материалы об этом имеются якобы в ЦК ВКП(б) или в прокуратуре (называются также редакции газет и журналов)».

    Высказав мнение, что «мелкая клевета эта сама по себе не нуждается в опровержении», авторы писали: «Пролетарские писатели, работающие не один год с т. Шолоховым, знают весь его творческий путь, его работу в течение нескольких лет над “Тихим Доном”, материалы, которые он собирал и изучал, работая над романом, черновики его рукописей.

    Никаких материалов, порочащих работу т. Шолохова, нет и не может быть в указанных выше учреждениях. Их не может быть и ни в каких других учреждениях, потому что материалов таких не существует в природе».

    «обывательскую клевету, сплетню», авторы заключения утверждали, что все это — «средство борьбы наших классовых противников». «Чтобы не повадно было клеветникам и сплетникам, мы просим литературную и советскую общественность помочь нам в выявлении “конкретных носителей зла” для привлечения их к судебной ответственности».

    Данное заключение «по поручению секретариата Российской ассоциации пролетарских писателей» подписали: А. Серафимович, Л. Авербах, В. Киршон, А. Фадеев, В. Ставский («Правда», 1929. 29 марта).

    Несмотря на это заключение, подобные слухи продолжали циркулировать и позже, чему в определенной степени способствовал внезапный перерыв в марте 1929 г. публикации третьей книги романа в журнале «Октябрь» (см. примеч. 1 к письму Е. Г. Левицкой от 31 июля 1929 г.).

    2  Центральная (ЦКК) и местные (КК) контрольные комиссии существовали в ВКП(б) с 1920 по 1934 гг. в целях разбора конфликтных дел и «очищения партии от чуждых элементов». Данные о передаче партийной организацией РАПП этого дела на рассмотрение контрольной комиссией неизвестны.

    3  См., например, объявление: «Краснопресн. РК. 28 марта, в 6 ч. веч. в доме КСМ устраив. вечер-диспут, посвящ. книге Шолохова “Тихий Дон”. Бил. там же» (Комс. пр., 1929. 26 марта). В той же газете 30 марта — объявление о конференции, посвященной «Роман-газете», в Политехническом музее 31 марта с участием Шолохова.

    4  «Тихий Дон», кн. 1, в серии «Дешевая библиотека Госиздата», тиражом 100 тыс. экз. вышел в июле 1929 г. («Книжная летопись», 1929. № 29. 23 июля), кн. 2 — таким же тиражом, в сентябре 1929 г. (там же. № 36. 10 сент.). В декабре 1929 г. обе книги вышли повторно, вновь тиражом 100 тыс. экз.

    5  Дочь, Светлана Михайловна (р. 1926).

    6  — Иван Петрович Громославский (1900 — 1980 или 1981).

    7  Супруги Ласовские — семья местных врачей. О судьбе Ласовского пишет М. М. Шолохов: «Приятель отца. В числе других евреев был расстрелян фашистами в г. Каменске».

    8  Кудашев Василий Михайлович — один из ближайших друзей Шолохова предвоенных лет, писатель, участник литературного объединения «Молодая гвардия», автор романа «Последние мужики» (1934, 1939), сб. повестей и рассказов «Звезда Ивана» (1936) и др. произведений; в самом начале Великой Отечественной войны ушел в народное ополчение, в октябре 1941 г. пропал без вести и считался погибшим. Дата его смерти — 1941 г. — вошла в официальные документы и многие справочники. Однако в действительности, он, очевидно, попал в плен. После войны его вдова М. Е. Кудашева получила два письма от одного из бывших пленных, одно время находившегося в немецком концлагере вместе с В. М. Кудашевым, который был в то время тяжело болен. В. М. Кудашев, видимо, погиб в этом концлагере в 1944 г.