253. И. С. Рахилло
26 января 1960 г. Москва.
«А я казак еще живой...»
Дорогой тов. Рахилло!
«У начала большой реки». Будь жив Серафимович, быть может, он и не возражал бы против той части очерка, которая касается его, но я-то не мертвый, потому категорически и возражаю против части, относящейся ко мне, считая ее, эту часть, не только не соответствующей действительности, но и лживой по самому своему существу.
Дело в том, что в очерке завуалировано, но не очень тонко ты протаскиваешь, вернее, хочешь навязать читателю убеждение, как добрые дяди типа Рахилло помогали «бедному Мише» выйти в люди... Однако ты забываешь о том, что читатель-то теперь иной, не уровня 23—24 гг. Вот этот нынешний читатель, буде очерк появится в печати, и спросит у тебя: «А чем же вы помогли конкретно тогдашнему Шолохову?» Сегодняшний читатель великолепно разобрался в том, что клевета о происхождении «Тихого Дона» исходила не от одного завистника, как пишешь ты, а что она была порождением почти всей тогдашней литературной среды. Ну а что касается того, что будто бы «Пламя» (по твоей инициативе) способствовало изничтожению этой клеветы, то тут тебе явно изменяет память... По предложению ЦК тогда была создана комиссия под председательством М. И. Ульяновой, которая после длительного и тщательного знакомства с черновиками рукописи и с другими материалами реабилитировала меня, о чем и было доведено до сведения общественности публикацией решения комиссии в «Правде»1.
Умолчать об этом, одновременно выпячивая собственную роль в этом деле, по меньшей мере нескромно...
С Серафимовичем я познакомился уже после того, как он написал предисловие к «Донским рассказам», и после того, как вышел из печати сборник.
Твои лирические воспоминания о семинарах «Молодой гвардии» — твое личное дело, но мне «лекции» О. Брика, на коих я присутствовал три или четыре раза, дали столько же, сколько дает чтение поваренной книги, скажем, архитектору2.
«Московские встречи» — покойники, а я — «казак еще живой», потому и настоятельно прошу тебя: пиши о мертвых и не тронь живых.
Я бы воззвал к твоей скромности, но думаю, что, не имея ее смолоду, едва ли ты нажил ее под старость. Хочу только предупредить тебя: если, несмотря на мои возражения; ты опубликуешь этот очерк в части, живописующей меня, и не столько меня, как самого себя, тебе крепенько достанется от читателей! Не прибавляй к своей незавидной славе еще один черный штришок!3
С приветом
М. Шолохов.
Москва.
Примечания
Впервые: «Судьба Шолохова». С. 19.
Печатается по тексту первой публикации.
Рахилло Иван Спиридонович (1904—1978) — писатель, очеркист, в 20-е годы входил в группу комсомольских писателей «Молодая гвардия», где и познакомился с Шолоховым; заведовал литературным отделом газеты «Молодой ленинец», где Шолохов пытался напечатать один из своих первых рассказов (см. письма к М. Б. Колосову от 24 мая и 5 июня 1924 г. и примеч. к ним).
1 «Пламя» (1929. № 7. Апрель. С. 5—6) был напечатан небольшой отрывок из третьей книги романа (гл. IX, под заглавием «Пожива»). Сходные публикации появились тогда и в других изданиях. В разоблачении слухов относительно авторства романа эти публикации никакой роли не сыграли. Подробнее об этой истории см. примеч. 1 к письму М. П. Шолоховой от 23 марта 1929 г.
2 «Молодая гвардия», вели семинары многие известные литераторы, среди них и О. М. Брик (1888—1945).
3 В книгу своих воспоминаний («Московские встречи». М., 1962) И. С. Рахилло не включил ни очерка о Шолохове, ни воспоминаний о А. С. Серафимовиче.