45. А. А. Фадееву
28 января 1932 г. Вешенская.
Ст. Вешенская.
28 января 1932.
Саша, дорогой!
Обнимаю тебя и всячески приветствую! Во первых строках моего письма дозволь спросить, как ты живешь и скоро ли освободишься и приедешь в Вешенскую? Когда будет в Москве Леопольд1? Ты вот что, дружище: черкни-ка мне письмишко и добре отпиши, что ты сделал со вторым куском «Целины» и как договорился с Поволоцкой насчет «Тихого Дона».
Я работаю, набираю темпы после московской встряски. Из ума не идет у меня последнее мое пребывание в Москве. Страшно я рад тому, что мы с тобой как-то вроде породнились за это время, нашли чувствительные точки соприкосновения. Очень это хорошо и сердцу радостно. Без улыбки не могу вспоминать, как нас разогнал Генрих Григорьевич2. Хороший он парень, но обложил нас, что называется, за зря... Или нет?
<ература> скакнула до 40,4 и я «снялся с катушек». Провалялся девять суток и вот только что сел работать. Прямо грустно, что столько времени пропало даром. И сейчас пошумливает в голове, но я уже работаю.
Плохо у нас, Саша, с хлебом. Во всех северных районах очень туго — небывало туго! Приедешь — посмотришь и узнаешь. В нашем районе, например, ударник получает по 8 п<удов> — это максимум. Если делить на его семью, то выйдет по 2—3 п<уда>. Очень сложно. В организации это будит тревогу. Сейчас наш руководящий народ на краевой конференции. Может быть, оттуда привезут что-либо облегчающее. Слушай, хочется мне разрыть все песни, какие только играют на Верхнем Дону, особенно старинку. На днях слышал я одну песенку, ее поют в ст-це Усть-Хоперской. А станица эта % <процентов> на 85 из казаков-староверов. У них и песни и быт малость иной, чем в наших станицах. Песенка эта — неплохой кусок жизни. Вот она:
Помаленечку я шел,
Потихонечку ступал.
По прежней по любови
Девка шутку не приняла,
Меня в щеку вдарила.
А казацкое мое сердечко
Было разгорчивое!
Девку в ухо омочил.
Эта девочка стоит,
Как малинов свет (цвет) горит.
Как малинов свет горит,
«Что же ты мне есть за друг,
Если любишь семь подруг,
Восьмую — вдовую,
А девятую жену,
Это здорово! А? Почти «диалектический» показ мужской природы...
И еще, дорогой мой Саша: с тех пор, как у Павла выпили мы с тобой в остатный раз — я и рюмку в руках не держал. К слову, если придется, успокой Генриха Григ<орьевича>. А то ведь он и в самом деле может подумать, что мы «широкие натуры» в замоскворецком стиле. А мы просто — загуливающие мужики, не больше; это ты верно сказал!
Пиши, Саша, да вскорости. Не забудь, что есть у меня тут «политконтроль» и избегай «тягостных» воспоминаний о том, как мы зашибали... Горе!
Ну, будь здоров, дорогой! Как ты сейчас жизню кружишь? Не работаешь, наверно? Пиши.
Примечания
Печатается по автографу (РГАЛИ, ф. 1628, оп. 2, ед. хр. 1312).
На конверте адрес: «Москва. Тверской бульвар 25. Редакция журнала “На литературном посту”. Александру Фадееву (лично)».
1 —1937) — критик, генеральный секретарь РАППа и главный редактор журнала «На литературном посту» в 1926—1932 гг.
2 —1938) — с 1920 г. член Президиума ВЧК, с 1924 г. — зам председателя ОГПУ при СНК СССР, в 1936—1937 гг. — нарком внутренних дел СССР.