Шолохов в США
В той памятной поездке по США, в сентябре 1959 года, мне практически каждый день приходилось общаться с Михаилом Александровичем Шолоховым. Он входил в состав советской делегации и должен был участвовать в мероприятиях, связанных с ее пребыванием в США.
Автора «Тихого Дона» и «Поднятой целины» признали маститым писателем еще в его сравнительно молодые годы, а к дням нашего пребывания в США он пользовался мировой славой.
Конечно, он жадно присматривался ко всему, что попадало в его поле зрения.
— Интересно? — спросил я его как-то, заметив, что он пристально вглядывается в толпу американцев, которые вышли встречать делегацию.
— Любопытно, — ответил он.
— А поможет эта поездка, Михаил Александрович, вам, как писателю, в смысле творческих находок? — поинтересовался я.
— Не думаю, — сказал он. — Для моей работы она вряд ли пригодится. И ничего в ней не прибавит. Мир моих персонажей — это Дон, родная сторона, мои станицы и города. Я там родился, рос, воспитан. С теми местами я и связан навек. Но поездка в целом интересная. Посмотреть свет надо. Я ведь впервые в Америке.
Потом задумчиво добавил:
— А писать о ней я не собираюсь.
Видимо, он, как художник, на многое обращал внимание и многое замечал не так, как другие.
— Наблюдая, — говорил он, — у меня создается такое впечатление: большинству из них все равно, что происходит вокруг. Кажется, упади я сейчас вот тут на улице — так никто, если не узнает, что я иностранец, не подойдет, не поможет, не спросит, что случилось. Буду я лежать поперек тротуара, и никто не поинтересуется, что со мной: с сердцем плохо или, может, что еще. Не только врача, но и полицейского не позовет. Что, не так?
— Вы правы, Михаил Александрович, на сто процентов, — заметил я. — Таких сцен и в Нью-Йорке вы увидите немало. Можно там столкнуться и со многим другим. Посмотрите, сколько в Америке нищих, просящих подаяние. Да не просто стоят с протянутой рукой — так нельзя, иначе полицейский заберет в кутузку. А под видом «работы»: один играет на скрипке, другой что-то рекламирует с вывеской на спине, третий кривляется перед толпой зевак, четвертый рисует на асфальте. И каждый с коробкой или шапкой: подайте, заплатите, бросьте монетку.
— Это общество создано богачами и для богатеев, — сказал он. — Оно не может отвечать тем великим идеалам добра, к которым рабочий люд стремится на протяжении многих веков. Сегодня один не подаст руку помощи другому, а завтра — другой, исходя из той же черствости. Что же получится в итоге?
Говорил Шолохов это в конце пятидесятых годов. Тогда США чувствовали себя еще уверенно в ООН, работал смазанный американскими долларами механизм «машины голосования». А ныне? Все чаще США при голосовании остаются в одиночестве. От них иногда отворачиваются даже союзники, не говоря уже о других странах.
Это ли не доказательство того, что опасный курс пренебрежения интересами других народов ведет в политические тупики?
Конечно, тогда Шолохов говорил об этом, наблюдая факты того времени. Меткий глаз знатока человеческой души подмечал характерное.
— Нет, не наш это путь, — несколько раз за время поездки по Штатам повторил Шолохов, сталкиваясь со многими неожиданностями в американской жизни.
В ходе поездки бывали и забавные случаи. Один из них произошел во время посещения фермы Росуэлла Гарста в штате Айова. На поле, куда хозяин пригласил гостей, чтобы показать, как выращивается кукуруза, собралось столько журналистов, что они мешали Гарсту делать то, что он задумал. Хозяин вышел из себя и начал кидать в них увесистыми початками.
Эта веселая сцена, однако, не изменила ничего в тоскливом настроении Шолохова в тот день. Он, человек, хорошо знавший казацкую станицу и крестьянский быт, явно скучал в этой американской глубинке.
— Поскорей бы в какой-нибудь город, — говорил он. — Чего мы не видели у полукулака-полупомещика Гарста, хотя он и неплохой человек.
Шолохов ставил своей задачей ознакомиться прежде всего с американской культурой, а связанного с ней в программе было не так уж много.
У Гарста меня тронула одна полученная в адрес нашей делегации телеграмма, и я поделился своим мнением о ней с Шолоховым. Дело в том, что Гарст вместе со своим партнером владел крупной компанией, производящей гибридные семена кукурузы. Компания «Гарст и Томас», в свою очередь, входила в состав крупнейшей в стране семеноводческой фирмы «Пайонир» («Пионер»), которая специализировалась на выращивании семян гибридных сортов кукурузы, а также породистых кур и свиней. Организатором этой компании был бывший вице-президент США Генри Уоллес, на ферме которого я в свое время гостил.
Каково же было мое удивление, когда Гарст показал телеграмму от Уоллеса! Бывший вице-президент в ней приветствовал приезд нашей делегации в Айову, родной штат Уоллеса, и желал успехов предстоявшим переговорам между делегациями двух стран.
— реакция была приблизительно такой же, как и у меня на ферме Уоллеса.
— Где и как можно почувствовать дыхание культуры страны? — этот вопрос занимал Шолохова в дни поездки.
В одном из разговоров он сказал:
— В области техники здесь достижения есть, и немалые. Именно те, кто ею занимается и владеет, чаще всего становятся миллионерами. И растут как грибы после теплого дождя такие боссы. Их тысячи. Не так ли? А в области культуры пока я видел сплошное развлекательство. Где же та подлинная гуманистическая культура, которая только и должна отвечать интересам народа? Неужели она — это тот «канкан», который показали нам в Голливуде? Хоть бы постеснялись…
Действительно, во время визита нашей делегации в Голливуд, а мы были там на студии «XX век Фокс», группа полуобнаженных существ кривлялась, изображая что-то вроде танца. Неловко себя чувствовали и мы, и неловко было за них, которых кто-то выставил именно с этим «номером» перед советской делегацией.
— Знаете, я читал отрывки из ваших произведений.
— Я вам за это признателен, — с добрым юмором ответил Шолохов. — Когда ваши постановки дойдут до нас, я обязательно посмотрю отрывки из них!
В один из последних дней поездки он провел некоторое время у экрана телевизора и сделал категорический вывод:
— Если здесь сидеть у телевизора, то можно сдуреть! Общий вывод из этой поездки у него получился однозначный.
— Не знаю, как в отношении высокой политики, которой занимаетесь вы, но что касается области культуры, то нам у американцев учиться нечему!
В ответ я заметил:
— И в области высокой политики пока, пожалуй, тоже нечему. Шолохов во время поездки вел себя чрезвычайно скромно, а сами американцы, да и средства массовой информации США, полностью занятые освещением тех событий и лиц, которые, на их взгляд, казались более важными, на него не обращали особого внимания. У меня сложилось весьма определенное мнение уже давно: американцы в массе читают мало, если сравнивать их, скажем, с европейцами, а отсюда и проистекает их отношение к писателям, даже знаменитым.
«Звезда» кино, телевидения или спорта — вот тема для сенсации и соответственно подробного освещения в печати, на телеэкране или в радиопередаче. А писатель — это что-то «не совсем то», не крайне необходимое.