Поиск по творчеству и критике

1. М. А. Шолохов в документах комитета по сталинским премиям 1940—1941 гг.

Входимость: 36. Размер: 144кб.

Часть текста: архитектура, театральное искусство, кинематография. Документ подписали Председатель СНК Союза ССР В. Молотов 2 и Управляющий делами СНК Союза ССР М. Хломов 3 . Художественная литература и литературная критика в списке не числились. О них было принято отдельное решение. 1 декабря 1940 года Совет Народных Комиссаров Союза ССР принял Постановление «Об учреждении премий имени Сталина по литературе». В постановлении говорилось: «Учредить 4 премии имени Сталина, по 100 тысяч рублей каждая, присуждаемые ежегодно за выдающиеся произведения в области литературы, из них: одну — по поэзии, одну — по прозе, одну — по драматургии, одну — по литературной критике. Председатель Совета Народных Комиссаров СССР В. Молотов Управляющий Делами Совета Народных Комиссаров СССР М. Хломов » 4 . 23 марта 1940 года Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило проект Постановления СНК СССР «О порядке присуждения премий имени Сталина за выдающиеся работы в области науки, военных знаний, изобретательства, литературы и искусства» 5 . Согласно этому постановлению премии имени Сталина должны присуждаться Советом Народных Комиссаров СССР по представлениям Комитета по Сталинским премиям в области науки, военных знаний и изобретательства и Комитета по Сталинским премиям в области литературы и...

2. Сарнов Б. М.: Сталин и писатели. Сталин и Пастернак. Сюжет первый. "Однажды вы упрекнули меня…"

Входимость: 51. Размер: 51кб.

Часть текста: что судьбою Мандельштама обеспокоен не только он и что его беспокойство носит не личный, а, так сказать, общественный характер. Получив записку Бухарина, Сталин позвонил Пастернаку. Тот телефонный разговор теперь уже стал легендой. Не только в том смысле, что оброс множеством слухов, самых разнообразных пересказов, версий и интерпретаций, а в самом прямом, буквальном. Как всякая легенда, он стал источником не только мемуарных, исторических и квазиисторических, но и чисто художественных откликов и толкований. Вот, например, Леонид Зорин отвечает на вопрос журналиста о том, как возник у него замысел последнего его романа: Одна из причин, заставивших меня взяться за роман, — тот самый несостоявшийся телефонный разговор между Сталиным и Пастернаком. Если помните, в телефонной беседе о Мандельштаме Пастернак сказал Сталину, что хотел бы поговорить о жизни и смерти. Сталин молча повесил трубку. Хотелось представить, каков был бы этот «итоговый» диалог, если бы он произошел… Хотелось понять ход мыслей Сталина. (Леонид Зорин. Сталин все еще жив. «Независимая газета».)   В романе этот замысел развернут в сложный психологический сюжет. На протяжении всего повествования «ход мыслей Сталина» пытается понять главный герой романа, актер, готовящий себя к исполнению роли вождя на сцене, медленно вживающийся в его образ. Одним из ключевых моментов этого «вживания» и становится тот прерванный разговор: Я сказал ему, что я бы сумел защитить товарища. Он дал мне понять, что Мандельштам ему не близок… После чего сказал, что хотел бы поговорить со мной и —...

3. Лукин Юрий: Из книги "Воспоминания" (Встречи с М. А. Шолоховым)

Входимость: 34. Размер: 57кб.

Часть текста: несколько часов встречи, заполненных донскими песнями и неожиданной радостью свидания. Пели оба ростовчанина, а Михаил Александрович, сам любивший «дишканить» в местном станичном хоре, признался, что не знал про своих обоих земляков, какие у них «звонкие теноришки». Наутро мы все, простившись у входа в гостиницу, разъехались по своим направлениям. С фронта вернулись не все. Оба ростовчанина погибли. Еще одна очень уж памятная жертва осталась на Западном фронте: лучший друг Шолохова Василий Кудашев. Много позже, значительно позже года Победы, я готовил телевизионную передачу о Шолохове, и вдова Кудашева показала мне хранившееся у нее письмо тех лет. В письме Михаил Александрович просил проставить в приложенном письме к Кудашеву номер полевой почты, которого Шолохов не знал. Но Матильда Емельяновна получила извещение, что ее муж погиб. В письме Шолохова есть упоминание о нашей встрече. «Дорогой друг! Судьба нас с тобой разноздрила… Но все же когда-нибудь сведет нас вместе. Я сегодня уезжаю из Москвы. Как только вернусь, сообщу тебе. Думаю, что увидимся. У меня есть к тебе дела… Дома не был давно. Но там все в порядке. Недавно на час видел Юрбора. Поехал в Армию. Крепко обнимаю. Целую, твой Шолохов. Будь здоров. Я пишу коротко. Спешу. Надеюсь на скорую встречу». Трудно найти слова, чтобы передать, как же дорого мне было прочитать эти строки на случайно уцелевшей открыточке. И свое имя, которым окрестил меня Михаил Александрович, научил он этому и немцев, и японцев, и моих товарищей по работе… Еще об одном его письме, связанном в моей памяти с давней нашей встречей военной поры, с воспоминаниями о человеке, который был мне другом и с которым мы были знакомы независимо от Михаила Александровича: я был редактором «Повести о детстве» Михаила Штительмана. Когда война и наша встреча в «Национале» были уже в далеком прошлом, Детское...

4. Сарнов Б. М.: Сталин и писатели. Сталин и Шолохов. Сюжет четвертый. "Зачем насаждать антисемитизм?"

Входимость: 33. Размер: 99кб.

Часть текста: заметок, «фирменным знаком» которых было раскрытие скобок. Что ни день, в очередной такой газетной информации появлялся какой-нибудь новый разоблаченный космополит, а чтобы никто не сомневался, что подразумевается под этим изящным эвфемизмом, в тех случаях, когда это нельзя было сделать упоминанием отчества затаившегося врага (скажем, «Моисеевич», «Аронович» или «Соломонович»), то есть когда и имя, и отчество, и фамилия у него были русские, на помощь разоблачителям приходили спасительные скобки. То есть после фамилии, которую разоблачаемый «космополит» уже носил лет сорок, так что даже и сам уже не помнил свою прежнюю, ставилась она, так сказать, «девичья» его фамилия. Например. Вот так: «Каверин (Зильбер)». Или: «Яковлев (Хольцман)». (Оба эти примера не выдуманы мною, а взяты из тогдашних газет.) Первой жертвой той кампании, а стало быть, первым литератором, псевдоним которого публично раскрыли обозначенной в скобках его «девичьей» фамилией, стал мой добрый знакомый, а впоследствии даже и приятель Нёма Мельников, за что на весь остаток его жизни прилепилось к нему прозвище — «Отец русской скобки». Статья называлась: «Гнилая повесть «Редакция». Запомнилась мне из нее только одна фраза: > Н. Мельников (Мельман) смотрит на советского человека откуда-то сзади, с болезненным любопытством копаясь во всем отсталом и старом. На эту тему в Литературном институте, где я учился, была даже сочинена (Владленом Бахновым) песенка: Агранович нынче — Травин, И обычай наш таков: Если Мандель стал Коржавин, Значит Мельман — Мельников! Тут, пожалуй, не до смеха: Не узнает сына мать! И старик...

5. Сарнов Б. М.: Сталин и писатели. Сталин и Ахматова. Сюжет третий. "А что делает монахиня?"

Входимость: 43. Размер: 142кб.

Часть текста: судьбой Ахматовой и в военные годы. Но, скорее всего, эта реплика вождя, если она действительно была им произнесена, впервые прозвучала уже после знаменитого постановления ЦК сорок шестого года и доклада Жданова, в котором как раз и прозвучало это, если верить легенде, вошедшее потом в лексикон вождя слово — «монахиня»: Тематика Ахматовой насквозь индивидуалистическая. До убожества ограничен диапазон ее поэзии — поэзии взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и моленной. Основное у нее — это любовно-эротические мотивы, переплетенные с мотивами грусти, тоски, смерти, мистики, обреченности. Чувство обреченности — чувство, понятное для общественного сознания вымирающей группы, — мрачные тона предсмертной безнадежности, мистических переживаний пополам с эротикой… Не то монахиня, не то блудница, а вернее блудница и монахиня, у которой блуд смешан с молитвой. (А. Жданов. Доклад о журналах «Звезда» и «Ленинград». Сокращенная и обобщенная стенограмма докладов А. А. Жданова на собрании партийного актива и на собрании писателей в Ленинграде) «Не то монахиня, не то блудница…» Хамство, конечно! Но тут надо сказать, что формула ...