Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Ж"

1. Ермолаев Г.: "Тихий Дон" и политическая цензура. 1928—1991. Глава II. Крутой поворот (1932—1933)

Входимость: 3. Размер: 92кб.

Часть текста: мероприятиями во всех видах творческой деятельности. Проведя в 1930—1931 годах насильственную коллективизацию, компартия продолжала террористическую политику против крестьянства. Постановление ЦИК и СНК от 7 августа 1932 года предусматривало расстрел или долгие лагерные сроки за расхищение имущества государственных предприятий, колхозов, кооперации. Сильнее всего постановление ударило по крестьянам. Их карали даже за мизерное присвоение социалистической собственности — за стрижку или сбор с земли колосьев хлебных злаков. Закон от 7 августа неукоснительно применялся и в голодомор 1932—1933 годов, искусственно созданный конфискацией у крестьян зерна и продовольствия, чтобы подавить их волю к сопротивлению колхозной системе и заодно расплачиваться их хлебом за заграничную технику, необходимую для индустриализации страны. Знаменательной вехой на пути закабаления советской литературы явилось постановление ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 года о роспуске пролетарских организаций в литературе и других видах искусства. Вместо отдельных объединений декретировалось образование единого Союза...

2. Балаян Л. А.: Сталин. Бесславие генерала Деникина

Входимость: 1. Размер: 17кб.

Часть текста: оружия и снарядов были посланы через Дарданеллы и Чёрное море в Новороссийск. Несколько сотен британских армейских офицеров и добровольцев в качестве советников, инструкторов, хранителей складов и даже несколько авиаторов помогали организации деникинских армий…». Тогда, в июле 1919-го В. И. Ленин бросил клич:   «Все на борьбу с Деникиным !». И действительно, в то время как на восточном фронте Красная Армия громила войска адмирала Колчака, Деникин на юге успешно занял Киев, Харьков, Царицын и повёл свои войска в центр страны. 3 июля, в день, когда Пленум ЦК РКП(б) отозвал И. В. Сталина из Петрограда, Деникин отдал войскам так и не состоявшуюся «московскую директиву» — о предстоящем «захвате сердца России — Москвы». 20 сентября деникинцы заняли Курск, а 13 октября — Орёл. До столицы было рукой подать — всего каких-то 400 километров. Уже на другой день после взятия Орла бывший командующий добровольческой армией генерал Май-Маевский произнёс, что он «имеет быть в Москве со своими войсками не позже конца декабря, к Рождеству 19 года». По свидетельству самого Сталина, «самоуверенность деникинцев дошла до того, что донецкие капиталисты объявили ещё в октябре миллионный приз (николаевскими деньгами) тому из полков добровольческой армии, который первым вступит в Москву». ( Соч. Т. 4. С. 283). К этому моменту деникинцы захватили территорию 18-ти губерний с населением приблизительно 42 миллиона человек. Впоследствии Деникин напишет:   «Мы отторгали от советской власти плодороднейшие области, лишали её хлеба, огромного количества военных припасов и неисчерпаемых источников пополнения...

3. Поднятая целина. Книга первая. Глава XXVII

Входимость: 1. Размер: 22кб.

Часть текста: И когда с усилием оторвался от сна, уже въяве услышал, как заскрипела доска забора под тяжестью чьего-то тела и словно бы звякнуло что-то металлическое. Торопливо подойдя к окну, Яков Лукич приник к оконному глазку, всмотрелся, — в предрассветной глубокой темени увидел, как через забор махнул кто-то большой, грузный (слышен был тяжкий звук прыжка). По белевшей в ночи папахе угадал Половцева. Накинул пиджак, снял с печи валенки, вышел. Половцев уже ввел в калитку коня, запер ворота на засов. Яков Лукич принял из рук его поводья. Конь был мокр по самую холку, хрипел нутром и качался. Половцев, не ответив на приветствие, хриплым шепотом спросил: — Этот… Лятьевский тут? — Спят. Беда с ними… водочку всё выпивали за это время… — Черт с ним! Сволочь… Коня я, кажется, перегнал… Голос Половцева был неузнаваемо тих, в нем почудились Якову Лукичу какая-то надорванность, большая тревога и усталь… В горенке Половцев снял сапоги, из седельной сумы вынул казачьи синие с лампасами шаровары, надел, а свои, мокрые по самый высокий простроченный пояс, повесил над лежанкой просушить. Яков Лукич стоял у притолоки, следил за неторопливыми движениями своего начальника; тот присел на лежанку, обхватил руками колени, грея голые подошвы, на минуту дремотно застыл. Ему, видимо, смертно хотелось спать, но он с усилием открыл глаза, долго смотрел на Лятьевского, спавшего непросыпным пьяным сном, спросил: — Давно пьет? — Спервоначалу. Дюже зашибает! Мне ажник неловко перед людьми… Кажин день приходится водку тягать… Подозрить могут. — Сволочь! — не разжимая зубов, с великим презрением процедил Половцев. И снова задремал сидя, покачивая большой седеющей головой. Но через несколько минут темного наплывного сна вздрогнул, спустил ...

4. Тихий Дон. Книга первая. Часть вторая. Глава VI

Входимость: 1. Размер: 3кб.

Часть текста: Тихий Дон Книга первая. Часть вторая. Глава VI VI С давних пор велось так: если по дороге на Миллерово ехал казак один, без товарищей, то стоило ему при встрече с украинцами (слободы их начинались от хутора Нижне-Яблоновского и тянулись вплоть до Миллерова на семьдесят пять верст) не уступить дороги, украинцы избивали его. Оттого ездили на станцию по несколько подвод вместе и тогда уж, встречаясь в степи, не боялись вступить в перебранку. — Эй, хохол! Дорогу давай! На казачьей земле живешь, сволочуга, да ишо дорогу уступать не хочешь? Несладко бывало и украинцам, привозившим к Дону на Парамоновскую ссыпку пшеницу. Тут драки начинались безо всякой причины, просто потому, что «хохол», а раз «хохол» — надо бить. Не одно столетье назад заботливая рука посеяла на казачьей земле семена сословной розни, растила и холила их, и семена гнали богатые всходы: в драках лилась на землю кровь казаков и пришельцев — русских, украинцев. Через две недели после драки на мельнице в хутор приехали становой пристав и следователь. Штокмана вызвали на допрос первого. Следователь, молодой, из казачьих дворян чиновник, роясь в портфеле, спросил: — Вы где жили до приезда сюда? — В Ростове. — В тысяча девятьсот седьмом году за что отбывали тюремное наказание? Штокман скользнул глазами по портфелю и косому, в перхоти, пробору на склоненной голове следователя. — За беспорядки. — Угу-м… Где вы работали в то время? — В железнодорожных мастерских. — Профессия? — Слесарь. — Вы не из жидов? Не выкрест? — Нет. Я думаю… — Мне неинтересно знать, что вы думаете. В ссылке были? — Да, был. Следователь поднял голову от портфеля, пожевал выбритыми, в пупырышках, губами. — Я вам посоветую уехать отсюда… — И про себя: — Впрочем, я сам постараюсь об этом. — Почему, господин следователь? На вопрос вопросом: — О чем вы имели беседу с местными казаками в день драки на мельнице? — Собственно… — А ну, можете быть свободны. Штокман вышел на террасу моховского дома (у Сергея Платоновича всегда останавливалось начальство, минуя въезжую) и, пожимая плечами, оглянулся на створчатые крашеные двери.

5. Тихий Дон. Книга первая. Часть третья. Глава V

Входимость: 1. Размер: 25кб.

Часть текста: V V В последних числах июня полк выступил на маневры. По распоряжению штаба дивизии полк походным порядком прошел до города Ровно. В окрестностях его развертывались две пехотные дивизии и части конной. Четвертая сотня стала постоем в деревне Владиславке. Недели через две, когда сотня, измученная длительным маневрированием, расположилась в местечке Заборонь, из штаба полка прискакал сотенный командир, подъесаул Полковников. Григорий с казаками своего взвода отлеживался в палатке. Он видел, как по узкому руслу улицы на взмыленном коне проскакал подъесаул. Во дворе зашевелились казаки. — Либо опять выступать? — высказал предположение Прохор Зыков и выжидающе прислушался. Взводный урядник воткнул в подкладку фуражки иглу (он зашивал прохудившиеся шаровары). — Не иначе, выступать. — Не дадут и отдохнуть, черти! — Вахмистр гутарил, что бригадный командир наедет. «Та-та-та — три-три-та-ти-та!..» — кинул трубач тревогу. Казаки повскакали. — Куда кисет запропастил? — заметался Прохор. — Се-е-длать! — Пропади он, твой кисет! — на бегу крикнул Григорий. Во двор вбежал вахмистр. Придерживая рукой шашку, затрусил к коновязям. Лошадей оседлали в положенный по уставу срок. Григорий рвал приколы палатки; ему успел шепнуть урядник: — Война, парень! — Брешешь? — И вот тебе бог, вахмистр сообчил! Сорвали палатки. На улице строилась сотня. Командир сотни на разгоряченном коне вертелся перед строем. — Взводными колоннами!.. — повис над рядами его зычный голос. Зацокотали копыта лошадей. Сотня на-рысях вышла из местечка на тракт. От деревни Кустень переменным аллюром шли к...