Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Щ"

1. Макаров А. Г., Макарова С. Э.: Цветок–Татарник. В поисках автора "Тихого Дона". Часть третья. IV. Казачья душа выливается в песне. Музыкальность, душевное сродство с казачьей песней – путь к сокровенным чувствам и переживаниям автора "Тихого Дона". 1. Казачья душа проявляется в песне

Входимость: 1. Размер: 12кб.

Часть текста: IV. Казачья душа выливается в песне. Музыкальность, душевное сродство с казачьей песней – путь к сокровенным чувствам и переживаниям автора "Тихого Дона". 1. Казачья душа проявляется в песне 1. Казачья душа проявляется в песне Беспросветная темная ночь. По черному небу ветер гонит на юг темные клубящиеся тучи. В этом же направлении двигается тысячный обоз отступающих казаков. Непроглядная темень окутывает степь, ветер зловеще свищет, сыплет мелкий, как бисер, дождь на израненную войной землю... В одной из повозок лежит тяжело больной Григорий Мелехов. Сознание редко возвращается к нему подобно крохотным просветам в темном небе, в которых желтой искрой вспыхивает одинокая звезда. Очнувшись, Григорий чувствует всю тяжесть общей утраты: позади – брошенные, разоренные чужим вмешательством, курени, политая казачьей кровью молодецкой родная степь, помутневший и притихший в скорби мудрый седой Дон. И бесконечные утраты близких. Покоятся в земле отец и брат Григория, умерли Наталья и Дарья. Смертельный недуг завладел Аксиньей и самим Григорием. Печать смерти на лицах и сердцах казаков. Это кульминационная точка романа. За все 300-летнее существование Войска Донского, не было тяжелее минуты. Двухлетняя освободительная борьба казаков за свободу, за родной край достигла высшего напряжения – решается их судьба. Предельный драматизм, кульминация в исторической судьбе донского казачества передается в романе посредством песни: “... И вдруг впереди, над притихшей степью, как птица взлетел мужественный грубоватый голос запевалы: Ой, как на речке было, братцы, на Камышинке, На славных степях, на саратовских... И многие сотни голосов мощно подняли старинную казачью песню, и выше всех всплеснулся изумительной силы и красоты тенор подголоска...” (VII, 28, 618) Песня подобно внезапному раскату грома врывается в эпизод, потрясает, ошеломляет, завораживает. Она же провожает казачий полк в полном боевом...

2. Гура В. В.: Как создавался "Тихий Дон". 3.3. И обстоятельства, и характеры...

Входимость: 1. Размер: 49кб.

Часть текста: деталей" бытописания подчиняется у Шолохова, как уже отмечалось, передаче жизненных обстоятельств, вне которых немыслимы живые характеры героев его романа. Обстоятельства бытования многообразных народных текстов можно лишь условно отрывать от связанных с этими обстоятельствами характеров. На традиции устной поэзии писатель опирался и в раскрытии судеб своих героев как народных характеров во всей сложности их чувств, богатстве душевного мира. Шолохов стремился показать не только "колоссальные сдвиги в быту" народа-труженика, но и происшедшие "в результате войны и революции" громадные перемены в человеческой психологии (8, 103). По словам М. Горького, "наиболее глубокие и яркие, художественно совершенные типы героев созданы фольклором, устным творчеством трудового народа" 1 . Это горьковское наблюдение справедливо как всеобщее. Правда, им еще не определяется вся сложность взаимодействия созданного народной поэзией типа и общего с ним характера, создаваемого художественной литературой. Как известно, в самих принципах разработки характеров возможности фольклора и литературы далеко не однозначны. Такие цельные, художественно совершенные типы характеров, как, скажем, Григорий Мелехов и Аксинья Астахова, созданы не фольклором, а талантом большого художника. Их сложные человеческие судьбы воплощают в себе конкретно-исторические особенности времени в динамике революционных перемен. Ни время это, ни порожденные им характеры, созданные Шолоховым с такой громадной художественной силой обобщения, русская устная поэзия никогда еще не раскрывала....

3. Тихий Дон. Книга первая. Часть вторая. Глава XXI

Входимость: 1. Размер: 32кб.

Часть текста: синеватой белизне неба солнце; наступая на подол лету, листопадом шуршала осень, зима наваливалась морозами, снегами, а Ягодное так же корежилось в одубелой скуке, и дни, отгородившие имение от остального мира, проходили, похожие, как близнецы. По двору так же ковыляли черные утки-шептуны с красными очкастыми ободками вокруг глаз, бисерным дождем рассыпались цесарки, на крыше конюшни утробным кошачьим голосом мяукали крикливо оперенные павлины. Любил старый генерал всяческую птицу, даже подстреленного журавля держал, и в ноябре дергал тот струны человеческих сердец медноголосым тоскующим криком, заслышав невнятный призыв вольных в отлете журавлей. Но лететь не мог, мертво висело перебитое в сгибе крыло, а генерал, глядя из окошка, как журавль, нагнув голову, подпрыгивает, рвется от земли, — смеялся, разевая длинный, под седым навесом усов, рот, и басовитый смех плавал, колыхался в пустом белом зале. Вениамин так же высоко носил плюшевую голову, дрожал студенистыми ляжками и целыми днями в передней на сундуке до одури играл в дурака сам с собою. Так же ревновал Тихон рябую свою любовницу к Сашке, рабочим, Григорию, к пану и даже к журавлю, которому уделяла Лукерья избыток переливавшейся через края вдовьей нежности. Дед Сашка время от времени напивался и шел под окна выпрашивать у пана двугривенные. За все время случилось лишь два события, встряхнувших заплесневелую в сонной одури жизнь: Аксиньины роды да пропажа племенного гусака. К девочке, которую родила Аксинья, скоро привыкли, а от гусака нашли за левадой в ярке перья (видно, лиса пошкодила) — и успокоились. Просыпаясь по утрам, пан звал Вениамина: — Видел что-нибудь во сне? — ...

4. Кузнецов Ф. Ф.: "Тихий Дон" - судьба и правда великого романа. Фольклор, казачья песня

Входимость: 1. Размер: 31кб.

Часть текста: и уход от книжности, поворот к живому народному слову, «языку улицы». «Я хочу, — писал А. Веселый, — чтобы само слово говорило, чтобы оно пело, сверкало разными красками, чтобы не было никакой книжности, а была бы живая речь...» 34 . Исследователи литературы 20-х годов сходятся на том, что проблема языка, речи в этот период отечественной истории и литературного развития выходит на первый план; повышается значимость именно народного слова. Фольклор, диалект в полную меру завоевывают свои права. «В революционную эпоху, — пишет Н. В. Драгомирецкая, — писатели как нельзя более остро почувствовали необходимость заново припасть к вечно живому роднику народной речи, овладеть стихией живого звучащего слова, заговорить в книге языком самих масс... <...> В литературу неудержимо хлынул поток просторечных слов, диалектизмов, неологизмов, форм народной этимологии, речевых конструкций с разговорным синтаксисом, с разнообразием живых разговорных интонаций, вопросительных, восклицательных, песенных, сказочных, часто повышенной эмоциональной экспрессивности» 35 . После революции, в 20-е годы литература, в большей степени, чем когда бы то ни было ранее, заговорила языком народа, а еще точнее — через литературу заговорил трудовой народ. В лице в первую очередь Есенина и Шолохова он обрел, наконец, свои уста. Принципиальная особенность «Тихого Дона», отличающая его не только от рассказов Крюкова, что...

5. Якунина Галина: Мир без отечества и отчества

Входимость: 1. Размер: 58кб.

Часть текста: Доном, блистает диск чёрного солнца… Как надо было обуглиться сердцу Михаила Шолохова, чтобы на последних страницах романа ослепить этим чёрным сиянием «словно пробудившуюся от тяжкого сна» душу Григория… и читательскую душу тоже. Не отсюда ли горькое авторское признание: «Я сгорел, работая над «Тихим Доном». Сгорел… Не ждите от меня ничего более значительного». «Родинка», первый рассказ, заставивший литературную Москву заговорить о юном авторе, взошёл из сюжетного зерна мировой классики: отец, волей судьбы надолго разлучённый с сыном, не узнаёт его и убивает в бою. Едва ли девятнадцатилетний продкомиссар Шолохов успел прочитать «Шахнамэ». Чудом уцелевший в коловерти революции, выброшенный на берег нэповской Москвы, он торопился выплеснуть ужас и хмель пережитой грозы из души, «разрубленной наискось». «Донские рассказы», изложенные распевным былинным слогом, были туго перехвачены портупейными ремнями композиции и порой напоминали киносценарий: крупный план, средний, дальний… Серафимович почувствовал это сразу: «Рассказываемое… перед глазами стоит». «Тихий Дон» вырастал из «Донских рассказов», как «Война и мир» - из «Севастопольских». И параллели начинались прямо с «Родинки»: «… он всмотрелся, плечи угловатые обнял неловко и сказал глухо: - Сынок! Николушка!.. К груди прижимая, поцеловал стынущие руки сына...» Финальная сцена «Тихого Дона»: «Григорий… задыхаясь, хрипло окликнул сына: - Мишенька!.. Сынок! Опустившись на колени, целуя розовые холодные ручонки...