Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Р"

1. Дунаев М. М.: Вера в горниле Сомнений. "Православие и русская литература в XVII-XX вв.". Глава XVIII. Русская литература советского периода. Пункт 10. Солженицын А. И.

Входимость: 1. Размер: 54кб.

Часть текста: но Солженицын не просто был ведомым этой волей, но сумел сознательно ей следовать. Это дало ему силы выдержать тягчайшие испытания, и малой доли которых достаточно было бы, чтобы сломить натуру, не опирающуюся на подлинность веры. Солженицын стремительно обозначился в литературе, возвысившись в ней сразу, резко. Появление "Одного дня Ивана Денисовича" (1962) стало рубежной вехой в её истории: теперь всё разделилось в ней, на до и после этой повести. Само вхождение Солженицына в литературу показало как действует Промысл: в соработничестве с человеком. Конечно, не политбюро, не Хрущёв создали возможность публикации "Одного дня…" – они лишь выполнили то, что было определено Промыслом. Но… Была создана возможность, была и ответная готовность. Мог ведь победить здравый смысл: зачем силы класть на то, чего не только не напечатать, а и показывать страшно, и хранить небезопасно. И создалась бы возможность, да ответить бы нечем было. Нужна была сильная воля, чтобы одолеть то "здравое" внутреннее нашёптывание, и она ответила воле Творца. Солженицын вошёл в литературу и сразу стал в ней классиком. Ему уже не было нужды вырабатывать своё художественное своеобразие, искать и выстраивать систему идей, потому что уже остались позади все муки становления. Весь корпус его произведений есть единое целое с нераздельной системой ценностей; нужно и осмыслять это единство недробно, насколько это доступно анализу вообще (он ведь: хочешь-не хочешь, а раскладывает на части исследуемое – и не может без того). Это не значит вовсе, что писатель закоснел в своих убеждениях. В отличие от многих, Солженицын как раз умеет признавать прежние ошибки, имеет мужество...

2. Шаповалова О.А.: "Тихий Дон" М.А. Шолохова. Роман "Тихий Дон". Краткое содержание. Книга первая. Часть вторая

Входимость: 1. Размер: 57кб.

Часть текста: лавку и женился на дочке полусумасшедшего попа, взяв за ней приличное приданое. Быстро развернул Мохов свое дело – «выросла и обросла постройками станица Кранокутская», начали переселяться сюда казаки целыми хуторами. Весь хутор Татарский и окрестные хутора держал Сергей Платонович в своих руках. От первого брака у Сергея Платоновича было двое детей: дочь Лиза и сын Владимир. Вторая жена, оказавшаяся бездетной, мало интересовалась ими, отцу и вовсе было некогда, поэтому росли они сами по себе и выросли совершенно чужими друг другу. Время шло, и отец заметил, что дочь выросла, превратившись в видную девушку, и стала очень похожа на мать. Владимир, гимназист пятого класса, приехавший к отцу на летние каникулы, в один из дней пошел на мельницу посмотреть на людей и на работу. Разговорившись с рабочими, он узнал много неприятного об отце. Один из них, «вечно улыбающийся Давыдка», со злостью и обидой отозвался о Сергее Платоновиче. Почувствовав вину и обиду и за себя, и за своего отца, Владимир пообещал передать обиду рабочих отцу, но Давыдка, испугавшись, попросил Владимира не говорить отцу, и тот согласился – «Жалость к Давыдке взяла верх». Однако, придя домой, Владимир все же пересказал разговор Давыдки. Отец, выслушав его внимательно, сказал, что уволит грубияна. *** В конце августа Митька Коршунов случайно встретил у Дона Елизавету Мохову, которая напомнила ему о давнишнем обещании «порыбалить». Они договорились ехать на следующее утро. Митька, редко ходивший рыбалить удочками, никогда не собирался с таким рвением, как в этот вечер. Он наколол кизяков и сварил в огороде пшенную кашу, наскоро перевязал отопревшие завязки крючков... Дед Гришака сидел у окна; оседлав нос круглыми в медной оправе очками, читал Евангелие. – Дедушка! – окликнул Митька, подпирая плечом притолоку. Дед Гришака лупнул глазами поверх очков. – Ась. – Разбуди меня после первых...

3. Тихий Дон. Книга третья. Часть шестая. Глава VII

Входимость: 1. Размер: 19кб.

Часть текста: постоянные назначения в обывательские подводы, доставлявшие фронту боеприпасы и продовольствие. С хутора Татарского почти ежедневно по наряду отправлялось к Вешенской пять-шесть подвод, в Вешенской грузили их ящиками с патронами и снарядами, направляли до передаточного пункта в хуторе Андроповском, а иногда, по недостатку, загоняли и дальше, в прихоперские хутора. Хутор жил суетливо, но глухо. К далекому фронту тянулись все мыслями, с тревогой и болью ждали черных вестей о казаках. Приезд Степана Астахова взволновал весь хутор: в каждом курене, на каждом гумне об этом только и говорили. Приехал казак, давно похороненный, записанный лишь у старух, да и то «за упокой», о ком уже почти забыли. Это ли не диво? Степан остановился у Аникушкиной жены, снес в хату свои пожитки и, пока хозяйка собирала ему вечерять, пошел к своему дому. Тяжелым хозяйским шагом долго мерял увитый белым светом месяца баз, заходил под навесы полуразрушенных сараев, оглядывал дом, качал сохи плетней… У Аникушкиной бабы давно уж остыла на столе яичница, а Степан все еще осматривал свое затравевшее поместье, похрустывая пальцами, и что-то невнятно, как косноязычный, бормотал. К нему вечером же наведались казаки — посмотреть и порасспросить о жизни в плену. В Аникушкину горницу полно набилось баб и мальчат. Они стояли плотной стеной, слушали Степановы рассказы, чернели провалами раскрытых ртов. Степан говорил неохотно, постаревшего лица его ни разу не освежила улыбка. Видно было, что круто, до корня погнула его жизнь, изменила и переделала. Наутро — Степан еще спал в горнице — пришел Пантелей Прокофьевич. Он басисто покашливал в горсть, ждал, пока проснется служивый. Из горницы тянуло рыхлой прохладой земляного пола, незнакомым удушливо-крепким табаком и запахом дальней путины, каким надолго пропитывается дорожный человек. Степан проснулся, слышно было: чиркал спичкой, закуривая. — Дозволишь взойтить? ...

4. Тихий Дон. Книга первая. Часть вторая. Глава XIX

Входимость: 1. Размер: 4кб.

Часть текста: не буду, не хочу… Но ты, Гришка, помни мое слово: рано аль поздно убью! — Слепой сказал: «посмотрим». — Ты крепко попомни это. Обидел ты меня!.. Выхолостил мою жизню, как боровка… Видишь вон, — Степан протянул руки черными ладонями вверх, — пашу, а сам не знаю на что. Аль мне одному много надо? Я бы по́ходя и так прозимовал. А только скука меня убивает… Крепко ты меня обидел, Григорий!.. — Ты мне не жалься, не пойму. Сытый голодного не разумеет. — Это-то так, — согласился Степан, снизу вверх глядя Григорию в лицо, и вдруг улыбнулся простой ребячьей улыбкой, расщепляя углы глаз на множество тонких морщинок. — Жалкую я об одном, парень… дюже жалкую… Помнишь, в позапрошлом годе на маслену дрались мы в стенках? — Это когда? — Да в энтот раз, как постовала убили. Холостые с женатыми дрались, помнишь? Помнишь, как я за тобой гнал? Жидковат ты был, куга зеленая супротив меня. Я пожалел тебя, а ежели б вдарил на бегу — надвое пересек бы! Ты бег шибко, напружинился весь: ежели б вдарить с потягом по боку, — не жил бы ты на свете! — Не горюй, ишо как-нибудь цокнемся. Степан потер лоб рукой, что-то вспоминая. Пан, ведя Крепыша в поводу, крикнул Григорию: — Трогай! Все так же держась рукой за стремя, Степан пошел рядом с жеребцом. Григорий...

5. Шаповалова О.А.: "Тихий Дон" М.А. Шолохова. Роман "Тихий Дон". Краткое содержание. Книга третья. Часть шестая

Входимость: 1. Размер: 109кб.

Часть текста: казаками низовских округов, отходили к границам области. К концу апреля Дон на две трети был оставлен красными, и было решено созвать круг. От хутора Татарского делегатами были выбраны Мирон Григорьевич Коршунов, Богатырев и Пантелей Прокофьевич. По пути Мирон Григорьевич встретил немцев, собиравшихся реквизировать его лошадей. С трудом отбившись от них, он двадцать верст скакал во весь опор до слободы Ореховой, где до вечера укрылся у знакомого хохла, обещая пригнать за это десяток овец. Овец он не пригнал, но привез как-то меры две груш, сильно побившихся за дорогу. В то время, когда Мирон Григорьевич скакал из Миллерова, сват его торчал на вокзале. Молодой немецкий офицер написал пропуск, через переводчика расспросил Пантелея Прокофьевича и, закуривая дешевую сигарету, покровительственно сказал: – Поезжайте, только помните, что вам необходима разумная власть. Выбирайте президента, царя, кого угодно, лишь при условии, что этот человек не будет лишен государственного разума и сумеет вести лояльную по отношению к нашему государству политику. Пантелей Прокофьевич посматривал на немца довольно недружелюбно. Он не был склонен вести разговоры и, получив пропуск, сейчас же пошел покупать билет. В Новочеркасске поразило его обилие молодых офицеров: они толпами расхаживали по улицам, сидели в ресторанах, гуляли с барышнями, сновали около атаманского дворца и здания судебных установлений, где должен был открыться Круг. Пантелея Прокофьевича смущало...