Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Я"

1. Сарнов Б. М.: Сталин и писатели. Сталин и Ахматова. Сюжет четвертый. "Кидалась в ноги палачу…"

Входимость: 4. Размер: 127кб.

Часть текста: 6 ноября 1949 года был арестован сын Анны Андреевны Лев. Это был третий его арест. Первый раз его арестовали в 1935-м. И она первый раз тогда кинулась «в ноги палачу». К ее мольбе присоединился Пастернак. Сталин отреагировал мгновенно. Через день сын и муж Ахматовой (Н. Н. Пунин, он тоже был арестован) были уже дома. Вторично Лев Николаевич был взят 11 марта 1938 года. Ахматова снова написала Сталину. Это было то самое письмо, из которого сохранились (в памяти Л. К. Чуковской) только две фразы. Дошло ли оно до Сталина, — неизвестно. Во всяком случае, в этот раз в судьбу Льва он не вмешался. Хотя — как знать! После многодневных допросов, избиений, пыток и издевательств Лев получил стандартную «десятку». На официальном языке того времени: «Десять лет исправительно-трудовых лагерей». Но вскоре (17 октября) Военная коллегия Верховного суда отменила этот приговор Военного трибунала. Дело было направлено на переследование. Приговор сочли слишком мягким. Обвинение решили переквалифицировать на пункт 17-й 58-й статьи — «террор». По этой статье ему грозил уже совсем другой приговор: «Десять лет без права переписки», что в переводе с языка блудливых официально-бюрократических эвфемизмов на общепонятный означало — расстрел. Но неожиданно приговор оказался совсем другим. Выписка из протокола Особого Совещания при НКВД СССР от 26 июля 1939 Слушали: дело Гумилева Льва Николаевича. Постановили: Гумилева Льва Николаевича за участие в антисоветской организации и агитацию заключить в ИТЛ сроком на 5 лет, считая срок с 10 марта 1938 г. (Виталий Шенталинский. Преступление без наказания. М. 2007. Стр. 345) Приговор этот по тем временам был неслыханно...

2. Сарнов Б. М.: Сталин и писатели. Сталин и Симонов. Сюжет третий. "Не за успехи, а за поведение... "

Входимость: 1. Размер: 128кб.

Часть текста: определенную мишень, а общее рассуждение, скорее философского, чем сатирического порядка. Но когда вспоминаешь тех, чьи громкие имена были в то время «притчей на устах у всех», первым приходит на ум имя именно Симонова. (Как позже — Евтушенко.) Борис Леонидович, однако, и сам был не чужд стремления к успеху. И даже официальному, о чем прямо свидетельствуют два его письма, обращенные к секретарю ЦК А. С. Щербакову (я их однажды уже цитировал). ► ИЗ ПЕРВОГО ПИСЬМА Б. Л. ПАСТЕРНАКА А. С. ЩЕРБАКОВУ 16 июля 1943 г.   Мне кажется, я сделал не настолько меньше нынешних лауреатов и орденоносцев, чтобы меня ставили в положение низшее по отношению к ним. Мне казалось мелким и немыслимым обращаться к Иосифу Виссарионовичу с этими страшными пустяками. Любящий Вас Б. Пастернак. (Б. Пастернак. Полное собрание сочинений. Том 9. Стр. 349).   ► ИЗ ВТОРОГО ПИСЬМА Б. Л. ПАСТЕРНАКА А. С. ЩЕРБАКОВУ 5 мая 1944 г.   Я ничего не прошу. Но пусть не затрудняют мне работы в такой решающий момент, ведь я буду жить не до бесконечности, надо торопиться... Надо напомнить, что я не дармоед далее и до премии и без нее... Простите, что занял у Вас так много времени и говорю с Вами без обиняков. Вы единственный, обращение к кому не унижает меня. Неизменно верный Вам и любящий Вас Б. Пастернак. (Там же, стр. 374).   В его стремлении получить Сталинскую премию не было не только ничего...

3. Сарнов Б. М.: Сталин и писатели. Сталин и Эренбург. Сюжет четвертый. Особая роль

Входимость: 2. Размер: 169кб.

Часть текста: не приходилось) всех евреев будут перемещать на Дальний Восток, чтобы тяжким трудом на благо своего социалистического отечества они могли искупить вину своих соплеменников: врачей-вредителей. Мы продали пианино, на котором я все равно не умел играть и которое было бы глупо тащить через всю страну — даже если б и разрешили; отца выгнали из армии, где он прослужил всю войну, и на работу нигде не брали; работала только мать, но и она держалась на волоске. Мы жили на ее зарплату и готовились к депортации, и по рукам ходило письмо, подписанное Эренбургом, Ботвинником и другими видными советскими евреями, которое гласило о великой вине евреев перед советской властью и которое со дня на день должно было появиться в «Правде». Сомневаюсь, чтобы такое письмо тогда «ходило по рукам». Но слухи действительно были. Правда, и слухи эти сильно отличались от того, что пишет Бродский. Но он жил тогда в Ленинграде, а я — в Москве. К тому же ему было тогда всего-навсего 13 лет, так что он вполне мог кое-что перепутать: на воспоминания о тех временах могли наложиться более поздние слухи и впечатления. Мне было тогда — 26. Но и я не могу сейчас точно сказать, когда эти слухи дошли до меня впервые: в последние недели жизни Сталина или уже после его смерти. Но если и после смерти, то вскоре. Слухов было много. Но все версии действительно сводились к тому, что вызвали тогда (в феврале 1953-го) куда-то наверх всех именитых советских евреев и предложили им подписать письмо, по сути оправдывающее и даже как бы обосновывающее необходимость высылки всех их соплеменников в места отдаленные. Еврейский народ, дескать, погряз в болоте сионизма, буржуазного...

4. Сарнов Б. М.: Сталин и писатели. Сталин и Ахматова. Сюжет первый. "В глухом чаду пожара…"

Входимость: 1. Размер: 48кб.

Часть текста: границу — «без объяснения мотивов» — несколько сот «подобных господ». Ахматова, естественно, об этом не знала. А надменное и даже презрительное отношение к тем, «кто бросил землю», сложилось у нее задолго до того, как оно выплеснулось в этом ее стихотворении. Когда в тоске самоубийства Народ гостей немецких ждал И дух суровый византийства От русской церкви отлетал, Когда приневская столица, Забыв величие свое, Как опьяневшая блудница, Не знала, кто берет ее, — Мне голос был. Он звал утешно, Он говорил: «Иди сюда, Оставь свой край глухой и грешный, Оставь Россию навсегда. Я кровь от рук твоих отмою, Из сердца выну черный стыд, Я новым именем покрою Боль поражений и обид». Но равнодушно и спокойно Руками я замкнула слух, Чтоб этой речью недостойной Не осквернился скорбный дух. Под этим стихотворением стоит дата: осень 1917. Но скорее всего написано оно было чуть позже, в начале 1918-го. Во всяком случае, — первые две строфы. Есть все основания предполагать, что две начальные строки первого четверостишия («Когда в тоске самоубийства народ гостей немецких ждал») были откликом на слухи о «тайных» пунктах готовящегося к подписанию Брестского мира, согласно которым Петроград будет сдан немцам. Стало быть, написано оно было либо сразу после большевистского переворота, либо в преддверии его. Так что она не кривила душой, когда написала в том, первом своем письме Сталину: Я живу в ССР с начала Революции, я никогда не хотела покинуть страну, с которой связана разумом и сердцем. В письме так и написано: не «в СССР», а — «в ССР», и эта ошибка (описка) тоже свидетельствует о ее искренности, о душевном волнении, с каким писалось это...

5. Сарнов Б. М.: Сталин и писатели. Сталин и Ахматова. Сюжет третий. "А что делает монахиня?"

Входимость: 4. Размер: 142кб.

Часть текста: в лексикон вождя слово — «монахиня»: Тематика Ахматовой насквозь индивидуалистическая. До убожества ограничен диапазон ее поэзии — поэзии взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и моленной. Основное у нее — это любовно-эротические мотивы, переплетенные с мотивами грусти, тоски, смерти, мистики, обреченности. Чувство обреченности — чувство, понятное для общественного сознания вымирающей группы, — мрачные тона предсмертной безнадежности, мистических переживаний пополам с эротикой… Не то монахиня, не то блудница, а вернее блудница и монахиня, у которой блуд смешан с молитвой. (А. Жданов. Доклад о журналах «Звезда» и «Ленинград». Сокращенная и обобщенная стенограмма докладов А. А. Жданова на собрании партийного актива и на собрании писателей в Ленинграде) «Не то монахиня, не то блудница…» Хамство, конечно! Но тут надо сказать, что формула эта, в контексте ждановского доклада звучащая оскорбительно, впервые прозвучала гораздо раньше, и произнесена она была не партийным функционером и не ...